Вор и проклятые души

— Называйте меня просто госпожой, — молвила Ирменгрет.

Казалось, что она оказала великую милость для высокородной. Вампирша была как королева. Никто не замечал, что она одета с мужского плеча. В черные одежды орденского солдата.

— Да, да, госпожа, — закивала дама. — Я как раз хотела предложить вам свою каюту…

Ирма подошла к ней плывущей поступью и склонилась к шее, что вдруг открылась для вампира.

Глава 16 РАЗГОВОР

Война схватил меня за локоть.

— Спокойно!.. — прошипел Бран. — Она же сказала, чтоб не дергались!

Я процедил проклятие. В общем-то плевать на высокородную даму, которая подставила шею для вампира. Но я и подумать не мог, как спокойно на это будут взирать все, кто был на палубе!

Будто нет ничего необычного, а ведь на наших глазах творится страшное. Пусть вампир и пьет кровь у приспешницы Низверженного, которая мне враг, потому что вверила свою судьбу злой и враждебной силе, но она тоже человек. Околдованная, она отдавала кровь и, если верить Матери Церкви, толику бессмертной души.

Я оглянулся, дабы еще раз увериться, что никто не видит в жутком действе ничего особенного. Все спокойны. Люди как куклы, только я, предвестник и монах остаются прежними.

Велдон глубже натянул капюшон и отвернулся. Долгие годы он боролся с нечистью, а сейчас лишь отводит взгляд — новая сделка с совестью, коих слишком много за последние дни.

Подул сильный порыв ветра, и его тоже не заметили приспешники Возвратившегося бога. Одурманенные колдовством… Магия высшего вампира невероятно сильна! Стоит задуматься, творила ли Ирма нечто подобное в отношении нас, когда шли по проклятому лесу? Во взоре Войны читался тот же вопрос. Впрочем, он мотнул головой. Не думает Бран, что вампир проворачивала с нами такое же.

А я? Какие мысли у меня? Я помню каждое мгновение после возрождения и все время был самим собой.

— Вы очень добры. — Ирменгрет отступила от немолодой женщины и обернулась.

Казалось, что вампирша ищет мой взгляд. Палуба хорошо освещена фонарями, однако ночь все же не день — много теней и мало света. Но я увидел ее улыбку, окровавленные губы и клыки.

Дама поправила ворот ночной рубашки, словно не было ничего, что достойно внимания.

— Маркиза Даон ди Регель к вашим услугам, — произнесла она и присела в реверансе.

Даон ди Регель!

Небеса рухнули наземь и мир содрогнулся, затрясся! Для меня одного! Внутри меня звучало, повторяясь вновь и вновь, имя немолодой женщины. Даон ди Регель! Высшая сиятельная в Тиме при папском престоле. Хозяйка моей возлюбленной! Алиса — кинжал этой маркизы.

— Ополоумел!

Бран обхватил меня руками, а я снова видел палубу торгового корабля, моих товарищей, дюжину моряков с судовым врачом и даму со служанками. Мой бракемарт был обнажен. Острие сабли смотрит вниз, а лезвие охотничьего ножа замерло у пояса.

Я тяжело дышал и, наверное, был бледен. Но снова в трезвом уме. Покосившись на приспешников Низверженного, обнаружил, что никто не смотрит на меня — их взоры прикованы только к Ирме. Сама же вампирша была до крайности изумлена, как и Томас Велдон, что таращился на меня левым оком.

Ни с того ни с сего Николас Гард взялся за оружие и почти ринулся в бой, да Бран вовремя бросился на меня.

— С ума сошел!

— Я в порядке. Отпусти!

— Саблю в ножны!

— Да отпусти ты! — Я спрятал бракемарт, затем убрал нож.

Ирма, которая наблюдала за мной и Браном, вновь обратила свое внимание к маркизе. Взяв приспешницу Низверженного под руку, она и Даон ди Регель неспешно направились к каюте маркизы. Служанки засеменили следом. Матросы и судовой врач завороженно смотрели на Ирменгрет.

— Что на тебя нашло? — Велдон, который был уже здесь, попытался приподнять мне левое веко. Монах вспомнил свои лекарские умения.

Я дернулся, чтоб помешать инквизитору.

— Скажу, — во мне появилась злость, — только пусть Бран уберет руки.

Томас Велдон задумался на миг и кивнул, соглашаясь, что меня можно освободить:

— Думаю, он полностью пришел в себя. Отпусти его.

— Как скажешь, святой отец.

Монах поморщился, а предвестник избавил меня от железной хватки.

— Тоже хотел бы знать, — сказал он, — отчего ты взбесился.

— Отойдем в сторонку. — Я покосился на моряков.

Матросы и Рене Зилль по-прежнему не реагировали ни на меня, ни на Велдона или Брана, а мы только что разыграли знатное представление. Оголенное оружие, ругань и схвативший меня предвестник. Если снести маркизе голову, они также не найдут в этом поступке ничего странного и необычного?

Но что говорить Томасу Велдону и Войне? Проклятый пепел! Выкладывать все начистоту? К счастью, я не успел начать рассказ.

— А-а-а! Вот они! — Обладатель пропитого и прокуренного голоса поднялся на верхнюю палубу. С большим выпирающим животом, огромными бакенбардами и совершенно лысый. Верхняя часть головы облаченного в удлиненный и теплый кафтан человека напоминала пушечное ядро. Он здорово хромал на левую ногу. Пока еще дойдет до нас…

— Боцман «Благословенной на волнах», — произнес врач, покуда другой офицер ковылял к нам. — Башкой зовут, а по-другому никак.