Вор из шкатулки архимага

— Как насчет того, чтобы Эклер вернулся туда, откуда свалился? — усмехнулся Туман, смотря на меня поверх костра и вертела с рыбой. — И войны не будет. По-моему, останутся довольны все.

Ясное дело, дракон опять за старое.

— Мир Эслэнсика, откуда удалось спасти город, погиб. Некуда возвращаться.

Дракон застыл, но уже от удивления. Правда, ненадолго.

— Тогда пусть катятся в любой другой мир. Во Фрелорате им места нет. Там постучатся, там постучатся и, возможно, где-то им будут рады.

— И вы уверены, что так будет лучше? Артефакт переместил не город, он поменял местами сушу. Середина Приморского леса, которую занял Эклер, осталась в погибшем мире. Ваш лес не вернется. А если Эклер отправится в другой мир, его место может занять нечто намного хуже, чем есть сейчас. Я молчу о том, что никто намеренно не покушался на драконьи земли. Эклерцам некуда было идти! Они спасались от смерти!

— Никакой разницы. — Несмотря на внимательный взгляд, в глазах дракона не светилось ни капли сочувствия. — Они как были, так и останутся захватчиками. По одной причине: они приперлись в чужой дом, не спросили, можно ли подойти к обеденному столу, а сожрали все и в конце закинули ноги на стол, требуя добавки. Еще и хозяев считают тупыми животными.

— Потому что вы поступили, как животные! Именно вы сразу напали на Эклер, когда он появился на месте леса!

— Нет уж. Мы напали не сразу. Мы напали на следующий день после того, как эклерцы рискнули прогнать оромхий с берега. То есть через двое суток.

Вот незадача. Я невольно прикусила губу, копошась в воспоминаниях. Первый раз эфоросой я прилетела в Эклер, когда атаку драконов отбили, и застала Деяна в своем кабинете. Неоперившийся диорсотис утопал в куче свитков, многие из которых написал при жизни — похоже, копался в своих разработках. И когда я спросила, как дела у города и жителей, он вкратце поведал события прошедших трех дней и отмахнулся от меня. Сказал, драконы напали сразу.

Солгал? Зачем?

— Хм, возможно, весь раздор из-за недоразумения? Эклерцы не знают, что кто-то прогонял оромхий.

— Кто-то? Не кто-то, а архимаг со своими марионетками. Поведайте эклерцам правду — достойный поступок для вас, великодушная невидимка. — Последние слова он вымолвил так, будто произнес ругательство. Достаточно с меня! Мерзкий дракон… Как иномирянка с ним союзничает? Хотя с ней он ведет себя куда милее.

Я напоследок поймала ее взгляд, украдкой кивнула и растаяла.

Никоим образом нельзя дать Туману своровать Кринтару. Деян должен установить баланс во Фрелорате, а не в другом мире.

Когда-нибудь я перестану ему мешать — когда истрачу все идеи. Нелегко навязывать ему чепуху о балансе, который, по правде говоря, зиждиться не на благодетельности. Баланс — это развитие и гибель. Чтобы вырастить прекрасный сад цветов, нужно выкорчевывать сорняки и убивать паразитов.

Для диорсотиса главное не только понять смысл баланса, но и не перепутать, где цветы, а где сорняки с паразитами.

Деян вправду идет к балансу. Война необходима. Но не с драконами и скиамасами, а с теми, кто живет за горами. Те твари заполонили почти всю планету, и этот полуостров — одно из немногих безопасных мест.

Но вряд ли у Деяна настолько сильная армия, что очистит от них хотя бы половину мира…

У него самое сложное задание изо всех моих подопечных диорсотисов. Но он сам его выбрал.

Даже если Сияна разубедит его воевать, я не остановлю Тумана… своровать Кринтару. Не хватало нарваться на какой-то опасный артефакт скиамасов.

Тогда как заставить Деяна изменить Кринтару? Кому это под силу, кроме меня? Но я сдохну от стыда, если появлюсь перед ним. Рассыплюсь, разлечусь на мириады космических частиц… И не соберусь.

Я переместилась из пещеры в лабораторию и долго стояла за широкой спиной Деяна. Обнять бы, как прежде.

Правильно, что я отказалась стать диорсотой. Ничего создавать я не умею. Только разрушать, мешать и лгать.

Получалось раньше — получится и сейчас. Пусть проклятая любовь хоть ненадолго прекратит разъедать меня изнутри — там не осталось почти ничего живого. Пусть хоть ненамного я поймаю эту жестокую мерзавку и заточу в каменную глыбу.

Лишь на чуть-чуть…

Я поплыла над полом к Деяну, который склонился над лабораторным столом. На ярко-белом полотне содрогался кусок алой материи — похожий на человеческое сердце. От него по столу тянулись тысячи тонких нитей.

— Помоги мне… — прошептала я, остановившись справа от Деяна. Не смотрела ему в глаза, воздвигла между нами прозрачную стену, чтобы его сильная энергия не притягивала.

Он молчал. Косился ли на меня, обдумывал ли просьбу, но его руки плавно двигались над чьим-то будущим сердцем — и одни нити утолщались, другие расползались, тянулись к краю стола.

— Деян-тис? — спросила я громко, не поворачивая лица. — Поможешь мне?

— Я думал, мне послышалось. — Его голос убаюкивающим громом пророкотал слева от меня. — И чем тебе помочь?

Как я ни старалась, но иллюзия распадалась. Я из последних сил держала привычный облик, стирая эмоции с лица.