Вор (ЛП)

Желудок скручивается в узел, когда я выхожу из метро. Доезжаю до аэропорта Хитроу по Пиккадилли и ошибочно подхожу к другому терминалу. Я два раза возвращаюсь назад, и когда наконец-то нахожу правильный терминал, приходит сообщение от моей матери, что самолет приземлился. Что, если она меня не помнит? Или решит, что я ей не нравлюсь, и всю дорогу будет плакать. Боже. Я весь на нервах. Сначала замечаю свою мать, ее светлые волосы убраны в идеальный пучок, даже несмотря на девятичасовой перелет. А когда опускаю глаза, вижу пухлую ручку, цепляющуюся за стройную руку моей матери. Потом замечаю копну рыжих кудряшек, обрамляющих лицо, очень похожее на Лию. Я улыбаюсь так сильно, что скулы начинает сводить. Не помню, когда улыбался в последний раз с того момента, как переехал в Лондон. Эстелла одета в розовую балетную юбку и футболку с изображением пирожного. Когда я замечаю, что она размазала помаду по лицу, с моим сердцем происходит что-то невероятное: оно бьется очень быстро, но одновременно и ноет. Я вижу, как моя мать останавливается и показывает на меня. Эстелла ищет меня глазами. А когда находит, то отпускает бабушкину руку и... бежит. Я падаю на колени, чтобы её поймать. А она врезается в меня, слишком сильно для такой крохи. Она сильная. Я сжимаю в объятиях ее хрупкое тело и чувствую, как горят слезные протоки, пытаясь выдавить слезы. Мне хочется подержать ее так несколько минут, но она отклоняется назад, кладет обе ладошки мне на лицо и начинает быстро-быстро говорить. Я подмигиваю матери в знак приветствия и снова смотрю на Эстеллу, которая в подробностях рассказывает о полете, сжимая ламу под мышкой. У нее сильный высокий голос, немного скрипучий, как у ее матери.

— И потом я съела моё масло, и Кукла сказала, что меня стошнит... — Куклой она называет мою мать, которая от этого просто в восторге. Думаю, что она просто рада, что её не называют «Бабулей» или «Бабушкой», от чего она чувствовала бы себя старой.

— Ты гений, — говорю я, когда она делает вдох. — Кто в три года так хорошо говорит?

Моя мать печально улыбается.

— Тот, кто не умолкает ни на минуту. Она непостижимо много практикуется.

Эстелла повторяет слово «непостижимо» всю дорогу до выдачи багажа. Она хихикает, когда я начинаю повторять вместе с ней, и к тому моменту, когда забираю их сумки с ленты, моя мать выглядит так, словно её голова вот-вот взорвется.

— Ты так делал, когда был маленьким, — говорит она. — Повторял одно и то же, пока я не начинала ругаться.

Я целую дочь в лоб.

— Кому нужен был тест на отцовство? — шучу я. Что было огромной ошибкой, потому что моя крошка повторяет «тест на отцовство» всю дорогу от аэропорта до машины, пока мне не удается её отвлечь розовым автобусом, который проезжает мимо.

По пути домой Эстелла пытается разузнать, как выглядит её комната, какого цвета одеяло, которое я положил на кровать, есть ли у меня игрушки, может ли она заказать суши на ужин.

— Суши? — переспрашиваю я. — Как насчет спагетти или наггетсов?

Она делает такое лицо, которому научить ее могла только Лия, и говорит:

— Я не ем детскую еду.

Моя мать поднимает брови.

— Тест на материнство никогда не понадобится, — тихо замечает она. И мне с трудом удается не рассмеяться.

Оставив вещи в моей квартире, мы идем в суши-ресторан, где моя трехлетняя дочурка сама съедает острый ролл с тунцом, а затем еще два ролла забирает у меня. Я в изумлении смотрю, как она смешивает соевый соус с вассаби и ловко управляется с палочками. Официант принес ей совмещенную пару, завернутую в бумагу и скрепленную резинкой, чтобы было проще держать их вместе, но она вежливо отказалась и начала ловко работать обычными палочками. Она пьет горячий чай из фарфоровой чашки, и все в ресторане останавливаются, чтобы прокомментировать её волосы и поведение настоящей леди. Лия проделала огромную работу, обучив её хорошим манерам. Она благодарит каждого, кто делает ей комплимент, с такой неподдельной искренностью, что даже доводит одну пожилую леди до слез. Она засыпает у меня на плече, когда мы на такси едем домой. Я хотел покатать её на метро, но моя мать заявила, что не хочет иметь дела с грязными вагонами подземки, поэтому мы вызвали такси.

— Я хочу покататься на поизде, папочка, — её личико прижато к моей шее, голос сонный.

— Завтра, — обещаю я ей. — Мы отправим Куклу к старым друзьям и будем делать много всяких мерзостей.

— Лано, — вздыхает она, — но мамочка не любит, когда я... — а затем её голос обрывается, и она засыпает. Мое сердце стучит и ноет, стучит и ноет.