Вор под кроватью

Я прошёл пешком пару кварталов, наслаждаясь наполнившим кровь адреналином, что обычно случается после удачной вылазки. К вечеру похолодало, я засунул руки глубоко в карманы куртки и вдруг наткнулся на кредитки Уильяма Джонсона, которые хотел уже просто выбросить, но потом передумал. Даже если я сам не собираюсь заказывать диски с фильмами и электронные книги на имя «Вилли» Джонсона, почему это не могут сделать другие?

Я оставил карточки на видном месте, чтобы первый же утренний прохожий мог воспользоваться ими по своему усмотрению. Конечно, если у человека совесть гипертрофирована, как мускулистый торс «Вилли» Джонсона, то он, подобрав карточки, найдёт законного хозяина по городскому справочнику и вернёт их. Обычный честный прохожий вообще не станет их брать, но таких типов, как вы понимаете, в Нью-Йорке меньшинство. А все остальные — обладающие вместо совести предпринимательской жилкой и энергией — смогут максимально быстро и эффективно реализовать возможности чужих кредиток.

Я устало бухнулся на заднее сиденье такси — адреналин немного выветрился, и больше всего в тот момент мне хотелось поехать домой и завалиться спать. Но я не мог себе этого позволить и дал шофёру адрес на Парк-авеню между 62-й и 63-й улицами.

Интересующее меня здание оказалось роскошным жилым домом с консьержем, дежурившим за стойкой, и даже с лифтёром. Пробраться внутрь в таких условиях можно лишь по приглашению одного из жильцов. Тогда всё просто — вы минуту говорите с ничего не подозревающим гражданином, а на обратном пути совершаете своё грязное дело. Но посреди ночи на пустой улице провернуть подобный трюк не представлялось возможным, да и времени на составление определённого плана у меня не было. Я ведь вновь вышел на вылазку, и теперь мне приходилось импровизировать, придумывая и мгновенно меняя планы в зависимости от ситуации.

К счастью, мне не надо было проникать в здание и подниматься на лифте, мой интерес не выходил за рамки первого этажа. С обеих сторон шикарного парадного крыльца сбегала лестница, ведущая в полуподвальные помещения, занятые под медицинские офисы. Мне нужен был тот, что располагался слева, — если я спущусь по лестнице, с улицы меня закроют перила, так что никто не увидит, как я вскрываю замок. Я также надеялся, что помещение не поставлено на сигнализацию.

Однако меня сильно тревожили две камеры, торчавшие прямо над входом, которые полностью охватывали территорию улицы от одного угла дома до другого. Я не боялся, что моя фигура засветится на плёнке, — никто не станет прокручивать её без достаточных на то оснований, то есть если не будет совершено преступление. Я собирался совершить преступление — проникновение в чужое помещение у нас считается преступлением, — но стоит ли беспокоиться, если никто об этом не узнает?

Да, но что, если меня случайно застукают на месте преступления? Вдруг консьерж мельком посмотрит на монитор и увидит, как некий человек в чёрном без всякого на то повода спускается по лестнице к двери, ведущей в офис известного врача? Конечно, консьержи не сидят целыми днями, уставившись в мониторы, но достаточно случайного взгляда, брошенного в неподходящий момент, чтобы он схватился за телефонную трубку и позвонил в 911, — и тогда ещё один беззащитный взломщик обретёт пристанище в одноместной камере городской тюрьмы.

Я нашёл таксофон и сделал звонок, а затем вернулся к своему наблюдательному посту на другой стороне улицы. Когда к крыльцу подъехала машина с броской надписью «Горячая пицца» на боку, я быстренько пересёк улицу и спустился по ступенькам. Замок оказался сущей ерундой, да и внутри мне не понадобилось много времени, чтобы найти всё необходимое. Взяв со стола листок бумаги и карандаш, я тщательно переписал кое-какие сведения, а затем сложил лист и убрал его в карман. Если хозяин офиса не считает листы с шапкой своей конторы, он ничего не должен заметить.

Я выскочил наружу. Пришлось снова запереть двери — ни к чему, чтобы кто-то заподозрил неладное. Сделав всё необходимое, я надвинул на лоб кепку и быстро зашагал по улице. Это был самый опасный момент, поскольку консьерж мог увидеть меня и поднять тревогу. Дойдя до угла, я обернулся и понял, что страхи мои были напрасны: доставивший пиццу шофёр тыкал ею в лицо консьержу, который стоял уперев руки в боки с весьма угрожающим видом. Похоже, разбираться им предстояло ещё долго.

Я поймал такси и поехал домой.

Как мне хотелось остаться дома! Моя скромная берлога никогда раньше не выглядела столь уютно и привлекательно, а уж кровать так и манила забраться под тёплое одеяло. Я решил прилечь на пару минут, но сразу же одёрнул себя. «Не время, — сказал я себе, — не будь идиотом, приятель!» Я сварил кофе, принял контрастный душ, который помог мне стряхнуть сон, и, чтобы не обжечься, бросил в чашку два кубика льда.

У меня не было возможности избежать ещё одной поездки в Ривердейл.