Вор под кроватью

И изменилась. Винтовка оказалась автоматом, который принялся выплёвывать пули направо и налево. И прямо, разумеется, туда, где стоял толстяк. Несколько пуль ударило в капот машины, за которой я прятался, одна проделала аккуратную дырку в витрине магазина европейской антикварной мебели, ещё парочка со звоном влетела в окна первого этажа. Однако большинство пуль полетели туда, куда их посылала рука убийцы, — в грудь толстяка. Уверяю вас, ничего хорошего они ему не сулили.

Я, конечно, ещё этого не знал, потому лежал на животе, закрыв голову руками. Однако я всё-таки умудрился слегка повернуться и сквозь просвет между колёсами увидел, как дверь машины распахнулась, кто-то, вероятно стрелявший, выскочил на дорогу, подбежал к толстяку, нагнулся и поднял что-то, что вполне могло быть бумажным пакетом с книгой внутри. Машина взревела и, оставляя на асфальте расплавленную резину шин, рванула с места. Около университета она свернула, не сбавляя скорости, направо и исчезла, провожаемая возмущёнными гудками десятка оторопевших от такой наглости водителей.

Не помню, как я поднялся и добежал до перехода, помню только, что нагнулся над толстяком, вглядываясь в его широко открытые мёртвые глаза. В моего недавнего посетителя попало не менее дюжины пуль, кровь ещё хлестала из ран. Он больше не улыбался, и кто стал бы его в этом винить?

— Берн? — раздался у меня над ухом голос Кэролайн. — Я услышала выстрелы и вышла посмотреть. Боже мой! Что произошло? Кто это? Откуда у тебя деньги?

Я всё ещё сжимал в кулаке тысячу триста долларов.

— Это его сдача, — пробормотал я. — Но, боюсь, она ему больше не понадобится.

Глава 18

— Эх, Малыш! — сказал Рэй. — Придётся пройтись ещё разок по вопросам.

Мы сидели в магазине, и, хотя часы показывали всего три пополудни, я уже едва держался на ногах. Я ведь почти не спал прошлой ночью, утро, правда, выдалось довольно спокойное, но последние два часа я провёл сидя за прилавком, а надо мной всей своей тушей нависал Рэй. Он задал мне вопросов тысячу, но что я мог на них ответить? Я знал не больше, чем он сам.

— Значит, в магазин зашёл незнакомый тебе чувак, — говорил Рэй. — Совершенно незнакомый, так? То есть ты его никогда не видел?

— Никогда.

— Здоровенный такой жиртрест, в костюме и при галстуке, а ты и в глаза его не видел.

— Я ведь только что сказал тебе, что не видел.

— И он никогда раньше не заходил в магазин, никогда не забирал книжку-другую для больного друга?

— Если бы он раньше заходил, — объяснил я терпеливо, — я бы его запомнил. Но мне сложно запомнить то, чего не было.

— Ай, не скажи! — воскликнул Рэй. — Кое-кто делает это мастерски! Это называется «врать», Берни, а ты у нас настоящий академик по этой части.

— Я не вру тебе, Рэй, — заверил я устало. — Он вошёл в магазин, поиграл с котом, а потом сказал, что у меня для него кое-что есть.

— И ты выдал ему книгу.

— Ага.

— Ты его в глаза не видел, но точно понял, какая именно книга ему нужна.

— Чёрт возьми! Да сколько раз я должен повторять одно и то же?

— До тех пор, пока я не пойму, Берни. Так что валяй, повторяй заново.

— Мне позвонили.

— Толстяк позвонил?

— Нет, не толстяк, а… один мой постоянный покупатель. Попросил отложить для него книгу.

— Книгу этого, как его… Конрада. Кстати, как его фамилия?

— Конрад. А имя — Джозеф. Он поляк, много лет провёл в море, сам выучил английский язык и стал известным романистом.

— Конрад? Это что, польское имя?

— Нет, он сменил имя, когда переехал в США.

— И правильно сделал, — заметил Рэй. — Его настоящее имя наверняка состояло сплошь из «щ» и «ж». Произнести это могут только сами поляки, да и то не все. Так что же было дальше? Ты нашёл книженцию и отложил в сторонку.

— Верно.

— А тут жирный чувак заходит к тебе в лавку, и ты отдаёшь книгу ему, а не тому, кто звонил.

— Я решил, что звонивший послал его за книгой.

— А ты спросил его, какая именно книга ему нужна?

— Я сказал название, и он от счастья чуть не лопнул. Я протянул ему книгу — он держал её с таким почтением, будто это были святые мощи. Я назвал цену, и он отсчитал купюры с быстротой молнии.

— А затем он вышел из магазина.

— Сначала попрощался с котом, — поправил я. — Только потом вышел.

— И тут ему прострелили башку, — проворчал Рэй. — А ты зачем за ним попёрся?

— Он не забрал сдачу, — объяснил я.

— И ты помчался за ним, чтобы вернуть сдачу? Ты, Берни?

— В своём магазине я чист, Рэй, — сказал я. — Чист как стекло и честен как папа римский. И хватит мучить меня, заканчивай свой допрос, пока я не умер от нервного истощения.

— Сколько стоила книга?

— Тринадцать баксов.

— А сколько он дал тебе?

— Пятнадцать. — Правдивость необходимо нормировать, даже внутри магазина. — Он дал мне десятку, а потом ещё пятёрку, и не стал ждать, пока я отсчитаю сдачу.

— Ты хочешь сказать, что сорвался с места из-за двух долларов, Берни? Двух паршивых баксов?

— Когда Авраам Линкольн был мальчиком, — начал я назидательным тоном, — он подрабатывал в магазине продавцом. И вот однажды недодал сдачу покупателю…

— Да что ты? Старик Аб был нечист на руку?..