Вор в роли Богарта

Он, черт побери, гибнет за правое дело, а до того, как погибнуть, наслаждается обществом Клода Рейнса, и Петера Лорре, и Гельмута Дэнтайна, и прочих замечательных актеров, занятых в этом фильме. Не лучшая из его картин, но роль в ней типично богартовская — эдакий цинизм с примесью горечи, под которым кроется честная идеалистическая натура, игрок, который умеет красиво проигрывать и самим своим поражением одерживает победу.

Жаль, что она пропустила этот фильм.

В зале зажегся свет, и я подошел к контролеру. Он лишь пожал плечами и покачал головой. Я спросил в кассе, потом набрал ее номер из автомата в фойе. Безрезультатно… На пути обратно контролер спросил, не желаю ли я сдать в кассу мой неиспользованный билет. Я велел ему не сдавать — ведь она все еще может появиться.

У буфетной стойки ко мне обратился высокий парень с козлиной бородкой, но без усов.

— А вы сегодня, я смотрю, в одиночестве…

Я видел его и его подружку-пигалицу почти каждый вечер, но заговорили мы впервые.

— Да, в одиночестве, — кивнул я. — Она сказала, что может задержаться на работе. Возможно, еще и появится.

Мы поговорили о фильме, который только что видели, и о том, что предстояло посмотреть. После чего я вернулся на свое место, и нам показали «Черный легион».

Он вышел на экраны в 1937 году, и в нем Богарт играл члена ку-клукс-клана. Только здесь они назвали эту организацию «Черным легионом» и носили черные капюшоны с изображением белых черепов со скрещенными костями. Я видел эту картину примерно год назад по каналу Эй-эм-си, и уже тогда она мне не слишком понравилась, и примерно на первой ее трети я со всей очевидностью осознал, что Илона не придет. Впрочем, я чувствовал это с самого начала.

Мне захотелось уйти, но я заставил себя остаться и, против ожидания, вдруг увлекся картиной. В ней есть один очень изящный поворот. В конце, когда Богарта арестовывают за убийство, выясняется, что легион был создан преступным синдикатом в чисто коммерческих целях. И что они держали этих ребят в капюшонах и простынях, что называется, за горло. Они предлагают Богарту своего защитника, но он отказывается, чтобы спасти репутацию своей жены, а потом предстает перед судом штата, на котором и разоблачает весь этот «Черный легион», спасая тем самым истину и правосудие.

И все равно приговаривается к пожизненному заключению. Несчастный сукин сын! С защитником ему повезло еще меньше, чем Пэтти Херст. [17]

Не спрашивайте меня о причинах, но я все же перешел через улицу — убедиться, что она не ждет меня в кафе за чашкой кофе. И разумеется, ее там не было. Я оглядел помещение, стоя в дверях, затем развернулся и отправился домой.

Дома я еще раз набрал ее номер и не слишком удивился, когда никто не ответил. После этого я взял то, за чем, собственно, заходил, и снова вышел на улицу и спустился в метро. Поехал тем же маршрутом, что ездил каждый день на работу, но вышел одной остановкой раньше, на углу Бродвея и Двадцать третьей. Автобус ушел из-под носа, и тут сам бог велел бы взять такси, но торопиться мне было особенно не за чем.

Я прошел по Двадцать третьей и последний раз попробовал позвонить ей из автомата в двух кварталах от ее дома. Четвертак со звоном вывалился, и я пешком прошел оставшуюся часть пути и остановился на тротуаре на противоположной стороне от ее дома. «Нехитрые забавы», магазин на первом этаже, был закрыт и погружен во тьму. Света не было и в окнах на четвертом, но это еще ни о чем не говорило. Ведь окно в ее комнате выходило во двор.

Сунув руку в карман, я ощупал свои инструменты, за которыми забегал домой. Мне казалось, я не имею морального права входить в квартиру Илоны. Вообще-то рассуждать о морали мне вроде бы не пристало, но я в свое время накрепко усвоил, что таких вещей делать нельзя, и все тут.

Я посмотрел сначала налево, затем направо — улица с односторонним движением, но попробуй объяснить это ребятам на велосипедах, развозящим китайскую жратву, — потом перешел ее и поднялся по плохо освещенным ступеням к двери дома. Стал изучать кнопки звонков, ища табличку с надписью «Маркова», но не нашел. Таблички не было лишь у одного звонка, самого верхнего, и я решил, что это и есть ее (что, впрочем, еще ничего не означало), — у звонка в квартиру Кэролайн на Арбор-корт висит табличка с надписью «Арнау», а жильца с такой фамилией давным-давно и след простыл. Не знаю, как обстоят дела в других странах, но обитатели Нью-Йорка научились сохранять анонимность.

Итак, я нажал на безымянный звонок, и был он ее или чей-то еще, но прозвенел явно в пустой квартире, потому как никто не откликнулся.

Сложность работы с дверьми в подъезде заключается в том, что они находятся на виду. Вас может застукать жилец, входящий или выходящий из дома, может увидеть случайный прохожий. И чем дольше вы возитесь с замком, тем больше вероятность, что это случится.