Вор в роли Богарта

Дверь в квартиру Кэндлмаса на четвертом этаже была сплошь замотана пресловутой желтой полицейской лентой и заклеена листовками, запрещающими доступ посторонним, с печатью нью-йоркского департамента полиции. Для пущей выразительности некто — видимо, полудурок-слесарь, вскрывавший копам дверь, — присобачил к ней снаружи петлю и засов, запертый на новенький навесной замок.

Ни одно из этих препятствий не казалось непреодолимым. Самый огромный и грозный на вид навесной замок — это вообще раз плюнуть, если при себе спрей с фреоном и молотком: первым пшикнул, вторым постучал, и весь тебе гордиев узел. Лично у меня этих ценных приспособлений под рукой не было, но вполне можно обойтись и без них. Тип замка я знал — такие легко вскрываются простой отмычкой.

Куда сложнее было с бумажками и лентой. Казалось бы, это вообще не препятствие, но как прикажете открыть дверь, не оставляя следов? Идеальный выход в подобных случаях — иметь под рукой моток точно такой же ленты и пару аналогичных листков в кармане брюк. Восстанавливать оригинал в данном случае не потребуется, достаточно просто заменить его.

Однако экипирован я был не настолько хорошо. И, поборов искушение незамедлительно заняться замком, бросил на него последний тоскующий взгляд и затрусил вниз по лестнице. На пути я вспомнил перечень остальных жильцов, сообщенный мне Рэем: пара голубых в цоколе, слепая дама на первом этаже, бизнесмен из Сингапура в квартире Лерманов на втором и, наконец, неизвестный обитатель, или обитатели, квартиры на третьем. «И к черту тех, кто живет на третьем! — сказал тогда Рэй. — Они наверняка такие же, как и все: никто ничего не видел и не слышал»…

Спустившись в холл, я нашел их звонок с табличкой «Гирхардт». И позвонил, в глубине души надеясь, что они нашли способ убраться из города на выходные. Но нет, вскоре после того как я надавил на кнопку, из микрофона послышался мужской голос, вопрошающий, кто там.

— Это я, Роджер! — весело откликнулся я. — Со мной моя подруга, Мари Бет, и нам хотелось бы побеседовать с вами о бессмертии вашей души.

— Идите в задницу! — предложил он.

— О!.. — заметил я, стараясь казаться шокированным, но то был напрасный труд, он уже отключился. Тогда я передвинул палец ниже, на кнопку второго этажа, уже решив для себя, что подход к парню из Сингапура должен быть другим. Вряд ли его приведет в восторг появление парочки городских миссионеров. Можно просто притвориться, что я разыскиваю Лерманов.

Но даже этого не пришлось, потому как на звонок никто не ответил. И я снова вошел в подъезд — на сей раз без отмычки, поскольку предусмотрительно придерживал дверь ногой, — и, поднявшись на второй этаж, оказался лицом к лицу с дверью, оснащенной двумя отличными замками: один из них — ваш любимый классический «сигал», второй — так называемый полицейский замок, снабженный новейшим изобретением, противовзломным цилиндром.

Тоже мне, противовзломное…

Квартирка у Лерманов оказалась очень уютная, правда, несколько перегруженная различными предметами. Тут было слишком много всего — слишком много ковров на полу, картин на стенах, слишком много мебели, загромождающей комнаты, слишком много безделушек на мраморной каминной доске, слишком много статуэток на угловой этажерке у окна. Какого-нибудь дизайнера-минималиста наверняка бы передернуло от всего этого изобилия, а уж что делал со всем этим добром китайский бизнесмен из Сингапура, оставалось только гадать, но с чисто профессиональной точки зрения я, следует признать, был потрясен.

Такого рода интерьер вселяет в сердце истинного вора радость и восхищение. Готов побиться об заклад, вам не удастся сыскать вора, проповедующего девиз: чем меньше, тем лучше. Истинный вор твердо усвоил: меньше — это меньше, а больше — всегда больше. И люди, битком набивающие свое жилище разного рода добром — ну, разумеется, только в том случае, если они не братья Кольер [23]и добро не являет собой старые газеты, — просто любят вещи. Уж у них в квартирах всегда найдется что-то стоящее, не то что у парня, что устанавливает кровать посреди голой комнаты, где единственным украшением является гирлянда мигающих лампочек над головой.