Вор Времени

— ПОСМОТРИ НА РУКУ. ЧЕТЫРЕ ПРОТИВОПОСТАВЛЕННЫХ ПАЛЬЦА И ОДИН БОЛЬШОЙ. ЭТО ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РУКА. ЛЮДИ ДАЛИ ТЕБЕ ТВОЙ ОБЛИК. ДЕЛО В ЭТОМ. СЛУШАЙТЕ! ВЫ НЕ ЧУВСТВУЕТЕ СЕБЯ МАЛЕНЬКИМИ ПЕРЕД ЛИЦОМ ВСЕЛЕННОЙ? ОБ ЭТОМ ПОЮТ. ОНА ВЕЛИКА, А ТЫ МАЛ. И ВОКРУГ — НИЧЕГО, КРОМЕ ЛЕДЯНОГО ПРОСТРАНСТВА И ТЫ СОВСЕМ ОДИН.

Три Всадника почувствовали себя неуютно.

— Это исходит от них? — спросил Война.

— ДА. ЭТО СТРАХ И НЕНАВИСТЬ — СОСТАВЛЯЮЩИЕ ЖИЗНИ, А ОНИ НОСИТЕЛИ НЕНАВИСТИ.

— Что же нам делать? — произнес Чума. — Их слишком много!

— ЭТО БЫЛА ТВОЯ МЫСЛЬ, ИЛИ ИХ? — Рявкнул Смерть.

— Они опять приближаются, — сказал Война.

— ТОГДА СДЕЛАЕМ ВСЕ, ЧТО СМОЖЕМ.

— Четыре меча против целой армии? Это провал!

— НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД ТЫ ДУМАЛ, ЧТО ЭТО ВОЗМОЖНО. КТО ГОВОРИТ ЗА ТЕБЯ СЕЙЧАС? ЛЮДИ ВСЕГДА ПРОТИВОСТОЯЛИ НАМ И НЕ СДАЛИСЬ.

— Ну, да, — сказал Чума. — Но от нас они всегда могли ждать снисхождения.

— Или временного перемирия, — ввернул Война.

— Или… — начал Голод, но замялся и наконец добавил. — Дождя из рыбы?

Он увидел выражения их лиц.

— Это действительно было один раз, — вызывающе сказал он.

— ЧТОБЫ УДАЧА ПРИШЛА К НАМ В ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ, МЫ ДОЛЖНЫ ПРИБЕРЕЧЬ ЕЕ НА ЭТУ ПОСЛЕДНЮЮ МИНУТУ, — сказал Смерть. — МЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО ОТ НАС ЗАВИСИТ.

— А если не поможет? — сказал Чума.

Смерть натянул поводья Бинки. Ревизоры были совсем близко. Он мог различить их индивидуально-идентичные робы. Убьешь одного, и на его место встанет дюжина других.

— ТОГДА МЫ ДЕЛАЛИ, ЧТО МОГЛИ, — сказал он. — ПОКА МОГЛИ.

На облаке, Ангел Облаченный В Одежды Белые сражался с Железной Книгой.

— О чем они говорят? — спросила миссис Война.

— Не знаю, я не слышу! Тут две страницы слиплись! — сказал ангел. Он несколько минут безрезультатно царапал их.

— Это все потому, что он не надел жилетку, — убежденно проговорила миссис Война. — Такие вещи я…

Она замолчала, потому что ангел сорвал нимб с головы и принялся вколачивать его между сплавившимися страницами. Все действо сопровождали искры и звук, какой бывает, если кот пытается соскользнуть по школьной доске.

Страницы звякнули и поддались.

— Так, посмотрим… — он просмотрел вновь вскрытый текст. — Это сделано… это сделано…о… — он замолчал и повернул бледное лицо к миссис Войне.

— О, Боже, — сказал он. — У нас проблемы.

От Диска внизу отделилась комета, и, пока ангел говорил, здорово увеличилась в размерах. Прочертив огненную линию на небе, она раскололась, и разлетевшиеся в стороны обломки открыли взорам Всадников горящую колесницу.

Но пламя ее было голубым. Хаос горит льдом.

Лицо фигуры, правившей колесницей, скрывал шлем, на котором выделялись прорези для глаз немного похожие на крылья бабочки и одновременно сильно похожие на глаза какого-нибудь инопланетянина. Горящая лошадь, которая даже не вспотела, перешла на рысь и остановилась; другие кони, не дожидаясь понукания, отодвинулись, чтобы освободить ей место.

— О, нет, — сказал Голод, с досадой взмахивая рукой. — Только не он. Я говорил, что случиться, если он вернется, так? Помните, как он выбросил менестреля из окна отеля в «Зоке»? Я разве не говорил…

— ЗАТКНИСЬ, — сказал Смерть и кивнул. — ПРИВЕТ, РОННИ. РАД ТЕБЯ ВИДЕТЬ. Я НЕ ЗНАЛ, ПОЯВИШЬСЯ ЛИ ТЫ.

Рука, источающая ледяной дымок, сняла шлем.

— Привет, мальчики, — радостно отозвался Хаос.

— Уф… давно не виделись, — сказал Чума.

Война кашлянул.

— Слыхал, твои дела наладились, — сказал он.

— Да, действительно, — осторожно ответил Ронни. — Будущее за розничной продажей молока и молокопродуктов.

Смерть посмотрел на Ревизоров. Они перестали приближаться и принялись осторожно окружать их.

— Ну, миру всегда будет нужен сыр, — отчаянно проговорил Война. — Ха-ха.

— Похоже, у вас небольшие проблемы, — сказал Ронни.

— Мы сами можем справиться с… — начал Голод.

— НЕТ, НЕ МОЖЕМ, — сказал Смерть. — ВИДИШЬ, РОННИ, КАК СЛОЖИЛИСЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. ВРЕМЕНА ИЗМЕНИЛИСЬ. ПРИМЕШЬ ЛИ ТЫ УЧАСТИЕ В ЭТОМ?

— Эй, мы не обсуждали… — заговорил Голод, но, перехватив взгляд Войны, замолчал.

Ронни Соха надел свой шлем, и Хаос обнажил меч. Он сверкал и, подобно стеклянным часам, выглядел чем-то чуждым этому миру, чем-то много более сложным.

— Один старик сказал мне — век живи, век учись, — сказал он. — Ну, я пожил, и понял, что лезвие меча бесконечно длинно. Я научился делать чертовски хороший йогурт, хотя это не то умение, которое я собираюсь применить сейчас. Ну, что, мальчики, покажем им?

Далеко внизу по улице шло несколько Ревизоров.

— Что это за Правило Первое? — спросил один из них.

— Не важно. Я Правило Первое! — Ревизор с большим молотком замахнулся на них. — Важна только покорность!

Ревизоры в нерешительности наблюдали за молотом. Они уже знали, что такое боль. В течение биллионов лет им не приходилось испытывать ее. Те же, кому пришлось, совсем не жаждали повторения.

— Очень хорошо, — сказал мистер Белый. — Теперь отойдите к…

Из ниоткуда вылетело шоколадное яйцо и разбилось о камни. Толпа Ревизоров подалась вперед, но мистер Белый несколько раз полоснул в воздухе топором.