Вор времени

– Ты только что уничтожил историю, – сказала Сьюзен. – Перевернул все с ног на голову!

Она была весьма шокирована встречей с гиппопотамом. Никогда не подозревала, что рот может быть настолько зловонным, большим и глубоким.

– Знаю. Мне пришлось так поступить. Другого выхода не было. Ты, случаем, не знаешь, где сейчас Лю-Цзе? Я спрашиваю потому, что Смерть может найти любое живое существо, а ты, ну, как бы…

– Да-да, хватит оправдываться, – мрачно перебила Сьюзен.

Она вытянула руку и сосредоточилась. В ее руке начал обретать форму жизнеизмеритель Лю-Цзе. Она вдруг вспомнила, какой он на самом деле тяжелый.

– Лю-Цзе всего в нескольких сотнях ярдов. Вон там, – сообщила она, показывая на скованный морозом сугроб.

– А я знаю, когда он сейчас, – ответил Лобсанг. – Ровно в шестидесяти тысячах лет от нас. Поэтому…

Лю-Цзе, когда его нашли, спокойно разглядывал гигантского мамонта. Косматый лоб животного морщился в несказанных муках. Мамонт пытался смотреть на Лю-Цзе, и одновременно с этим три клетки его мозга судорожно решали наисложнейшую проблему: растоптать монаха или просто вышвырнуть из скованного льдом пейзажа. Одна клетка говорила «растоптать», вторая – «выкинуть», а третья отвлеклась и думала о разнузданном сексе.

– Значит, ты никогда не слышал о Правиле Номер Один… – промолвил Лю-Цзе, обращаясь к его хоботу.

Рядом с ним из пустоты появился Лобсанг.

– Метельщик, нам пора уходить!

Появление Лобсанга, судя по всему, нисколько не удивило Лю-Цзе, хотя ему явно не понравилось то, что его отвлекли.

– Не стоит торопиться, чудо-отрок, – возразил он. – У меня все под контролем…

– А где ее светлость? – спросила Сьюзен.

– За сугробом, – ответил Лю-Цзе, показывая большим пальцем направление и одновременно пытаясь пересмотреть пару разнесенных на пять футов глаз. – Когда эта штука появилась, она заорала и подвернула ногу. Видите, видите? Похоже, я заставил его забеспокоиться…

Сьюзен обошла сугроб и подняла Едину на ноги.

– Пошли, мы уходим, – резко приказала она.

– Я видела, как ему отрубили голову! – бессвязно забормотала Едина. – А потом мы вдруг оказались здесь!

– Да, такое иногда случается, – согласилась Сьюзен.

Едина уставилась на нее выпученными глазами.

– Жизнь полна сюрпризов, – пояснила Сьюзен, но замолчала, вдруг поставив себя на место бедняжки.

Она была одной из этих, просто надела на себя… Вернее, она сначала надела на себя тело, ну, скажем, как пальто, а потом… В конце концов, так ведь можно сказать о любом человеке, не правда ли?

Сьюзен уже думала о том, во что превращается человеческая душа, оторванная от тела. Может, в некое подобие Аудитора? Но это означало, что Едина, с каждой минутой все крепче соединявшаяся со своей плотью, становится неким подобием человека. Причем эти же слова относятся и к Лобсангу, и к самой Сьюзен. Кто знает, где начинается и где заканчивается человеческая природа?

– Пошли, – повторила она. – Мы должны держаться вместе, верно?

Подобно пронзающим воздух осколкам стекла, обломки истории разлетались во все стороны, сталкиваясь и пересекаясь во тьме.

Впрочем, был один маяк. Долина Ой-Донг снова и снова переживала постоянно повторяющийся день. В огромном зале, откуда ушло все время, замерли гигантские цилиндры. Одни раскололись. Другие расплавились. Третьи взорвались. Некоторые просто исчезли. Но один еще вращался.

Большой Танда, самый старый и большой Ингибитор, медленно вращался на базальтовом подшипнике, наматывая время с одной стороны и разматывая с другой, обеспечивая, как завещал Когд, нескончаемый идеальный день. Рамбут Рукопут сидел в зале в одиночестве, смотрел при свете масляной лампы на вращающийся цилиндр и изредка бросал пригоршню смазки в основание.

Звук какого-то глухого удара заставил его, прищурившись, посмотреть в темноту. Воздух был тяжелым от раскаленного камня. Снова раздался стук, потом шорох, и вспыхнула спичка.

– Лю-Цзе? – окликнул Рукопут. – Это ты?

– Надеюсь, Рамбут, но кто знает, в наше-то время? – Лю-Цзе вышел из темноты в круг света и сел. – Что, не дают тебе отдохнуть, да?

Рукопут вскочил на ноги.

– Просто ужас, метельщик! Все собрались в зале Мандалы! Всё еще хуже, чем при Великом Крахе! Куски истории валяются повсюду, и мы потеряли половину маховиков! Мы никогда не сможем собрать все…

– Ладно-ладно, ты выглядишь усталым, – добродушно махнул рукой Лю-Цзе. – Не выспался, да? Знаешь что, я посижу здесь, а ты вздремни, договорились?

– Мы думали, что ты пропал – там, во внешнем мире, а… – пробормотал монах.

– А теперь я вернулся. – Лю-Цзе улыбнулся и похлопал его по плечу. – Та ниша за углом, где ремонтируют маховики поменьше, еще действует? А спрятанные койки на тот случай, если в ночную смену даже двое со всем управятся?

Рукопут с виноватым видом кивнул. Лю-Цзе не должен был знать о койках.

– Тогда ступай, – сказал Лю-Цзе, проводил монаха взглядом и добавил едва слышно: – А когда проснешься, возможно, окажешься самым удачливым идиотом на свете. Ну, чудо-отрок, что дальше?

– Мы все восстановим, – ответил, выходя из темноты, Лобсанг.

– Знаешь, сколько времен ушло на это в прошлый раз?