Вор (Журналист-2)

Человек, которого сломали, вынудили к сотрудничеству, он, как жертва насилия, подсознательно постоянно будет жаждать реванша и однажды может выстрелить «хозяину» в спину в прямом и переносном смысле… К тому же компра, на которой интересующий объект можно отловить, имеет тенденцию к устареванию, потере актуальности, да и другие нюансы есть: скажем, широко распространено мнение, что, мол стукачей вербуют, закрывая глаза на какие-то их уголовные преступления, но ведь в этом случае вербовщик сам может оказаться в уязвимом положении как укрыватель… А поэтому идеальный информатор тот, который работает в основном по «идейным» мотивам — они бывают самыми разными и иногда сводятся просто к природной склонности человека к доносительству. Встречаются также экземпляры, идущие на сотрудничество с кем бы то ни было от чувства одиночества, от желания осознать свою полезность, если хотите, причастность… Для такого «источника» тот кому он передает информацию, может стать самым близким человеком… Андрею в свое время подробно объясняли, что в идеальном варианте агент должен быть для «хозяина» даже больше чем другом, — агента надо беречь и физически, и психологически, и эмоционально, о нем надо заботиться как о родном человеке… Информатор должен быть больше чем другом, но при этом другом все-таки становиться не должен ни в коем случае, потому что все мы зависим от тех, кто нам по-настоящему дорог… Тот, кто нарушал это правило, часто платил потом за все по самой дорогой цене.

Особенно часто такие трагедии случались, когда в роли агента была женщина — симпатичная, красивая, интересная, а потом желанная и любимая…

Обо всех этих тонкостях и каверзах агентурной работы Обнорский размышлял, торопясь на встречу с официантом Мишей, который, по счастью, был не симпатичной женщиной, а просто несчастным и глубоко закомплексованным пареньком, работавшим на Андрея как раз по так называемым идейным соображениям… Серегина к Мише подвел в свое время Женька Кондрашов, как раз перед тем как собрался увольняться из милиции.

Официант из «Пулковской», где любила собираться городская братва, был весьма ценным кадром. Многие не обращают никакого внимания на обслуживающий персонал — халдеев, водителей, секретарш и уборщиц, считая их как бы людьми второго сорта, а они все слышат, видят и запоминают… Такие люди становятся ценнейшими источниками информации. Вот и Миша был из таких, и Обнорский очень дорожил им, даже подкидывал иногда деньжат из своей собственной, весьма небольшой зарплаты, порой дарил разные мелкие сувенирчики — человеку ведь дорого прежде всего внимание к нему, а не цена… При всем при том девяносто процентов Мишиной информации уходило в отвал, но оставшиеся десять были для Андрея настоящим кладом. Между прочим, десять процентов полезной информации — это чрезвычайно высокий коэффициент полезного действия для «источника», любой понимающий человек подтвердит…

Поэтому Андрей всегда выслушивал Мишу с выражением крайней заинтересованности на лице и каждый раз очень сердечно благодарил его в конце встречи, даже если официант говорил то, что Андрея абсолютно не интересовало…

Однако на этот раз Миша должен был рассказать вещи действительно занятные: два дня назад он вышел на связь и сообщил, что поднакопил информацию о некоем Вове Пискуне, работавшем с тамбовцами. Пикантность данному альянсу придавало то обстоятельство, что этот самый Пискун был еще и капитаном милиции и занимал должность старшего опера в одном из подразделений ГУВД.

Кроме того, капитан Вова давал крышу гражданину Скорняку Вадиму Сергеевичу, сутенеру из «Пулковской». При этом капитан Вова обманывал не только вручившее ему офицерские погоны родное государство, но и доверчивых тамбовцев, потому как уже несколько месяцев «укрывал» вместе со Скорняком достаточно солидную долю из «налога», состегиваемого с тяжело и много ТРУДИВШИХСЯ на казенной гостиничной мебели проституток… Такой энергичный и незакомплексованный человек, как товарищ Пискун, не мог не заинтересовать Серегина…

Андрей явно опаздывал на встречу с Мишей — образовалась пробка — поэтому, вырвавшись из центра, Обнорский давил на газ и дважды проскакивал перекрестки на красный свет. Он, собственно, лихачом не был, но его «источник» имел четкую инструкцию уходить с места встречи после десяти минут ожидания… Проскакивая третий светофор на желтом сигнале, Андрей, машинально поглядывавший в зеркало заднего вида, вдруг осознал, что к нему, похоже, прилепился хвост — бежевая замызганная «шестерочка» так же лихо нарушила правила как и вездеход Обнорского…