Ворлок из Гардарики

«Наверное, раньше их было больше… — подумал Вратко. — Жили с незапамятных времен. Прятались от скоттов, изредка добирающихся сюда через проливы, укрывались от урманов, приплывших на драконоголовых кораблях. А еще раньше они могли прятаться от того самого великана, о котором рассказывают легенды».

— Может, это цверги?[56] — высказал предположение парень. — Те, кто ковал для асов.

— Там нет горна и наковальни, — жестко ответил Хродгейр.

— Там еще кто-то есть, — вдруг невпопад сказала Мария.

— Откуда ты знаешь, дроттинг? — удивился Халли.

— Чувствую. Чувствую страх, голод и… ненависть… — перечислила королевна.

— Ненависть? — нахмурился Хродгейр. Взялся за меч.

— Ничего удивительного в том, — успокоил его исландец, — что выживший в такой переделке начнет ненавидеть тех, кто убил его родичей.

— А кинется на нас, — заметил Рагнар. — У страха глаза не только велики, но и слепы.

— Нужно поискать! — заявила Мария.

— У нас нет ничего горючего, чтобы сделать факел, Харальдсдоттир, — покачал головой Черный Скальд.

— Ничего — так поищем!

— Опасно, Харальдсдоттир.

— Я — дочь конунга, а не деревенская девка, чтобы бегать от опасности.

— Любую деревенскую девку я сунул бы туда, не задумываясь. Но не дочь конунга.

— Мы не уйдем, пока не обшарим там все закутки, — решительно произнесла Мария, и Вратко понял — не уйдут. Заставит. Рано или поздно заставит. А возражения Хродгейра только затягивают время — не пришлось бы до сумерек досидеть.

— Я полезу посмотрю, — сказал парень. — А ты, Харальдовна, жди здесь.

Королевна не нашла что возразить.

Олаф крякнул, шлепнул себя ладонью по ляжке:

— Я с тобой, Подарок Ньёрда!

И уже в спину, чтобы никто из оставшихся под солнцем не услышал, прошептал:

— Ты сегодня урок храбрости мне дал.

— С чего бы это? — удивился словен. Он не оборачивался — темнота залепила глаза очень быстро: не прошли они и десятка шагов, как серый свет, идущий от входа, рассеялся и иссяк.

— Я не рискнул вызваться, чтобы сюда полезть. Хродгейр потому и оставил меня наверху, — объяснил викинг. — А ты рискнул. Вот и я подумал — если мальчишка, не умеющий толком меч держать, не боится, то уж мне и подавно…

Олаф неожиданно ойкнул, зашипел.

— Ты что? — испуганно окликнул его Вратко.

— Головой врезался. И поделом. Болтать надо меньше.

Дальше они пошли молча. Низкий потолок понуждал сгибаться. Сразу заныла поясница. А каково Олафу? Он вообще едва ли не на четвереньках должен ползти, с его-то ростом.

Новгородец переставлял ноги очень осторожно, закрывая голову локтем. Он все время напоминал себе о том, что кто-то здесь может быть, и этот кто-то не обязательно настроен дружелюбно. Пыхтевший сзади Олаф создавал ощущение защищенной спины. И это радовало. Но что ждет впереди?

Длинный коридор вел от входа в глубину холма. Он изгибался наподобие гадюки, иногда расширялся так, что стенок можно было коснуться, лишь растопырив руки, а иногда сужался, едва не стискивая плечи. Могучий викинг сдержанно бубнил под нос, протискиваясь сквозь такие лазы.

«Ему хуже, чем мне», — думал Вратко, старясь не ослаблять внимания.

Он все время пытался прочувствовать рукотворную пещеру, как это делала Мария Харальдовна. Ну, кто здесь боится и ненавидит? Где он прячется? Если сейчас вернуться и сказать, что надоело искать, позора не оберешься. Тоже мне, вызвался доброволец…

Шорох, донесшийся из темноты, застал его врасплох.

Парень охнул и остановился.

— Кто тут? — просипел навалившийся сзади Олаф.

Легкое царапанье в темноте повторилось. Словно коготки по камню простучали.

Зверь?

— Не люблю мертвецов. Скучные они, даже если оживают, — попытался пошутить Олаф, но стук его зубов яснее ясного убеждал — викинг в панике, еще немного и побежит наутек, наплевав на насмешки и позор.

— Кто здесь? Не бойся! — позвал Вратко, стараясь говорить ласково, как с пугливым конем. — Мы друзья. Мы не причиним тебе зла…

— Мы ему — нет, а оно нам? — пробормотал Олаф.

— Тише… — остановил его словен. — Там, кажется.

Он услышал новый шорох и почувствовал щекой легчайшее движение воздуха слева. Шагнул туда, ощупывая темноту перед собой. Руки провалились в пустоту. Комната? Похоже, да.

Неожиданно ему под ноги бросилось что-то живое, мохнатое, сильное. Парень потерял равновесие, сдавленно вскрикнул, упал лицом вниз, тщетно пытаясь защитить лицо. Острый уголок невидимой в темноте домашней утвари врезался в надбровье, от боли перед глазами вспыхнул сноп искр. Так, будто костер хорошенько поворошили палкой.

— Лови! — крикнул он, предупреждая Олафа.

Здоровяк невнятно «гукнул» — не ясно, догадался ли, чего от него хотят, или тоже врезался головой в свод коридора, выпрямившись от неожиданности.

Вратко провел ладонью по лбу.

Мокро.

Теплая и липкая жидкость заливала глаз.

Кровь…

Над бровью угнездилась боль.

Из темноты доносилось шумное сопение Олафа. Судя по возне, он был не один.

— Что там? — несмело поинтересовался Вратко. Он поднимался, придерживаясь рукой за стену.

— Держу… — отвечал викинг. — Зверек, что ли… Вырывается…

Существо, с которым он боролся, не издавало ни единого звука.