Воробей

Кемаль вытер слёзы ладонью. То, что было дальше, вспоминать невыносимо. Он гнал от себя эти мысли, но не выходило от них избавиться. Перед взором, как наяву, стоит Никита. Весь учебный год по нему сох, и вот он поймал его во дворе школы, потом предложил прогуляться до мастерских. Трудовика нет, а двери почему-то открыты. Ник толкнул Кемаля в небольшое одноэтажное здание. Потом прижал к стене.

– Вижу, как ты на меня всё время смотришь, Кемаль. Знаешь, ты мне тоже нравишься. Хочешь встречаться? Кемаль, ты такой милый, соглашайся. Ведь ты же гей, правда? Я не ошибся?

– Я не знаю, похоже, что так. Ты мне нравишься, Ник. Я согласен встречаться, только не говори никому, – взволнованно произнёс Кем.

– Ха-ха. Вова, я выиграл. Ты мне должен косарь. Я говорил тебе, что он пидор. Вот, получи и распишись, – раздался весёлый смех Маслова.

Кемаль обомлел, из-под стола вылез Вовка со смартфоном в руках. Оказалось, он снимал всё на видео.

– За что?! Что я тебе сделал! – крикнул Кем, глядя на Ника.

– Нехрен было смотреть на меня щенячьими глазами! Ненавижу голубых! – рыкнул Ник, ударяя в стену рядом с головой Кемаля.

– Может отпиздим его, чтобы знал, таким у нас в городе не место, – хохотнул Вовка.

– У него папа коммерс, наверняка связи среди полицаев имеет. Разошли видосик всем нашим, с него хватит.

Кем подбежал к Вовке, попытался отобрать телефон, просил, чтобы не отсылал. Тот грубо толкнул его, а Кем повалился на пол, как куль с дерьмом. Ещё и очки чуть не разбил. В ушах стоял звук шагов и пиликанье. Гад отправлял видео одноклассникам.

Последние дни в школе превратились в ад. Его не били, но могли плюнуть в спину или в лицо. Даже друзья отвернулись, сказав, что им с пидарасом не по пути. Кемаль кое-как доучился и сдал успешно экзамены. Получил аттестат, а теперь осталось сходить на выпускной бал. Мама приготовила ему костюм, и он честно собирался его нацепить, а вместо бала шляться по улице в гордом одиночестве. Только вот видео разлетелось за пределы класса, каким-то образом попало к двоюродному брату и к отцу.

И вот финальный кадр его жизни. Кемаль надевал белоснежную рубашку и костюм, а в комнату ворвался отец. Он показал ролик на своём телефоне. Кемаль увидел первые кадры, а потом задохнулся от боли. Кулак отца впечатался в живот, а он согнулся пополам, глотая ртом воздух. В голове загудело.

Никуда не пойдёшь! – заорал отец, хватая за волосы и запрокидывая голову. – Договорюсь о скорой свадьбе. И учти, через год у меня должен быть внук.

– Не получится, я пробовал, у меня не работает с женщиной, – Кем заскулил позорно.

Нужно было оправдаться, соврать, что ребята зло пошутили. Зачем сказал? Зачем?! Отец всю жизнь выбивал враньё ремнём, со временем даже одно лживое слово произнести было страшно, поэтому он и ляпнул правду по инерции.

Отец отпустил его волосы и ударил по телу. Кемаль упал на ковёр. Очки отлетели под стол, в это время отец начал бить его ногами и кричать:

– Убью урода! Убью суку! У меня нет сына! Нет сына!

– Папа, не надо! Пощади, пап! Я не виноват, что я такой! Я не хотел! Не хотел! – Кем кричал в голос, закрывая лицо руками.

Несколько раз отец попал по запястьям и выше. Кем развернулся, теперь удары посыпались на спину.

– Убью пидараса, убью! – кричал отец на весь дом.

В комнату вбежала мама, повисла на руке отца и умоляла пощадить. Отец отошёл от него и рыкнул теперь уже на неё:

– Родила урода! Что я теперь родне скажу?! Как другу в глаза посмотрю?! Этот позор даже кровью не смоешь! Я обещал, что он женится на Нихан! Он женится, а через месяц Нихан скажет, что Кемаль импотент, так да?!

– Ничего, мы что-то придумаем. Обязательно всё решится, Азиз, – всхлипнула мама.

Кемаль видел её смутно, кажется, она плакала.

– Решишь?! Что ты решишь?! Это видео по всему городу гуляет, мне уже Али, Максуд и Латиф звонили! – крикнул отец и снова пнул Кема, – Чего разлёгся, выметайся из дома! У меня нет сына! И никто из родных тебя не примет! Сдохнешь под забором, не велика потеря! Таких, как ты, вешать на деревьях надо в назидание другим!

Отец ушёл. Кемаль дрожащей рукой нащупал очки, валявшиеся на полу. Без них он видел плохо, всё как в тумане. Слава небесам, очки оказались целы. Поправив одежду и морщась от боли, Кемаль, потопал в коридор. Вот он выпускной бал, его личный, самый счастливый на свете.

Он вышел на улицу. Мама выбежала следом. Сунула в руку пакетик для завтраков, в котором лежали документы, затем быстро положила в карман, сложенную во много раз купюру.

– Прости, сынок, у меня только пятьсот рублей было в кошельке. Знай, что я люблю тебя.

Мама всхлипнула и ушла, горбя спину. Кемаль знал, отец каждую копейку считает, распоряжаясь деньгами сам. Завтра маме придётся оправдываться, куда она эти пятьсот рублей дела.

После того как Кемаль вышел за калитку, он брёл по улице. Его цель – дом в пятнадцать этажей. Лучше взлететь птицей, чем жить бомжом. У них с вопросом ориентации строго, любой родственник с порога дома камнями погонит. Разве что насмерть не забьют и то хорошо.