Воробей

–  Если   хочешь  больше   прикосновений,  –  сказала   Эддисон  Остину,  –  сам   иди.  Я  за  такое

платить не буду.

Я нахмурился.

– Погоди. Ты не будешь платить за девичий массаж, но заплатишь за…

– Ш-ш! – она зажала мой рот рукой. – Это секрет!

Она прочла мои мысли. Я чуть не раскрыл планы девичника.

– Погоди, – заинтересовался Кевин. – Вы о чем? Лучше бы на вечеринках никаких массажей

телом не было.

Эддисон и Тара захихикали, а Эшли с любопытством посмотрела на них.

– Ничего такого не будет, – успокоил я брата. – Я хотел сказать другое.

Я чуть не раскрыл планы Эддисон насчет ледяных скульптур. Она попросила у Рика каталог, и

она не стала заказывать мужские гениталии, а выбрала ледяную грудь. Грудь и шесть кубиков

136

пресса,  чтобы  с  этим можно было фотографироваться.    Я  сказал  ей,  что она  может попросить

фотографии тела. Она рассмеялась и сказала:

– Мечтай.

Она была права. Я мечтал.

– Не переживай, – Эшли прошла к Кевину и обняла его за пояс. – Эддисон будет следовать

правилам. Как и Кайл. Да, братишка? – она вскинула бровь.

Эддисон посмотрела на меня, мы прикусили языки. Нам конец через пару недель.

Я быстро взял кусок пиццы и сунул в рот.

– Да, – пробормотал я, жуя, надеясь, что Эшли поверит. А потом я ощутил вкус и подавился.

Оливки! Терпеть не могу оливки!

Я чуть не сбил Эддисон, пока тянулся за тряпкой. Мне нужно было убрать этот вкус изо рта. Я

отвернулся и постарался незаметно выплюнуть еду. Кевин смеялся. Он знал мои предпочтения.

– Это карма, – сказал он за моей спиной.

Эддисон склонилась у моего плеча.

– Ты в порядке?

– Не люблю оливки.

– У тебя аллергия?

– Нет. Просто не люблю.

Она рассмеялась и пропала. Я вытер рот и повернулся, она протянула мне банку колы.

– Спасибо, – я сразу выпил половину.

– Почему лиловый, Эддисон? – спросил Ноа. Он покрутил руки в краске. – Надеюсь, я потом

отмоюсь.

– Это лавандовый, – сказала Эддисон. – Он успокаивает. И это мой любимый цвет.

– Да? – почему я не знал.

Она кивнула.

–  У нас  росла  сирень у дома,  когда я была маленькой,  и мне нравился запах.  В шесть я

заставила родителей сделать мою комнату лавандовой. Стены, одеяла, шторы, ковер… все, что

только можно было.

– Да, – сказала Эшли. – Словно в ее комнате стошнило Барни.

– Эй! – возмутилась Эддисон.

– Ты видел ее спальню теперь? – спросила у меня Эшли.

– Нет.

– Та же история.

– Вот и подруга, – прищурилась Эддисон. – Ты не говорила, что моя комната похожа на рвоту

детского динозавра!

Эшли пожала плечами.

– Ты не спрашивала.

Дверь вдруг открылась, и мы повернулись туда. Вошел Дерек, и кислород в комнате будто

пропал.  Веселая атмосфера испарилась.

Дерек снял солнцезащитные очки, дверь за ним закрылась. Он посмотрел на Эддисон.

– Готова?

– Да, – Эддисон вытерла пальцы. – Секунду.

Погодите.   Куда   она?   Я   хотел   спросить,   но   это   было   бы   странно   в   такой   компании.   Я

посмотрел на Кевина с вопросом, и он понял.

– Эй, Дерек, – он пожал его руку. – Как ты?

Дерек дважды тряхнул его руку.

– Неплохо.

Эддисон обошла стол, чтобы забрать сумочку и куртку, оставленные у стены.

– Куда ты? – спросила Эшли, опередив Кевина.

137

– У нас назначено, помнишь? Я говорила.

Глаза Эшли стали огромными.

– Это сегодня?

Эддисон кивнула и посмотрела на группу.

– Спасибо всем за помощь, ребята. Мы хорошо продвинулись. Я не шутила про массаж, – она

улыбнулась и посмотрела на меня. – Пол сделают в среду?

Я кивнул.

– Отлично. Я заплачу.

Я хмуро сказал:

– Нет. Мы это обсуждали. Не нужно…

– Я хочу, – заявила она, помахала нам и повернулась к Дереку. – Увидимся позже.

Без прощания Дерек поторопил ее к двери. Она закрылась, и я посмотрел на Эшли. Она

смиренно посмотрела на меня, краем глаза я увидел, как Тара и Ноа собирают пустые коробки.

Остин сунул в рот еще кусок пиццы.

Эшли обошла стол и приблизилась ко мне.

– Расскажи, как все это сработает.

– Что?

– Пойдем, – шепнула она.

Я пошел рядом с ней, она приблизилась к стене, которую мы еще не тронули. Не зная, что я

хотел услышать, я спросил:

– Что происходит?

Эшли посмотрела на обувь, потом на меня.

– Эддисон и Дерек ходят к консультанту по семейным отношениям.

Я нахмурился.

– С каких пор?

– С этих, – сказала она. – Сегодня первая встреча.

Я растерялся.

– Она мне не сказала.

– Мне сказала вчера, – Эшли вздохнула. – Но я думала, это на следующей неделе. Похоже, я

спутала даты.

– Кто принимает пациентов так поздно? – спросил я. – Уже после пяти.

– Один из коллег Дерека, видимо. Офис консультанта в том же здании, где он работает.

Я уставился на суженую брата, разум кипел.

– Я не должен знать?

Она пожала плечами.

– Эддисон не запрещала говорить тебе. Я думала, она скажет.

Я принялся расхаживать. Я тоже думал, что она рассказала бы мне.

– Спроси у нее, – продолжила Эшли. – Скажешь, что услышал от меня. Мне не страшно.

Я замер.

– Думаешь, Дерек заставил ее?

– Конечно, – ухмыльнулась Эшли. – Ты знаешь, как он отреагировал, услышав об этом месте,

– она указала на студию. – Он теперь не в себе.

Эддисон была права, сказав, что Дерек разозлится. Она сказала,  что он умчался из дома,