Воробьевы горы

Г р о м а д и н. Боитесь, что все равно не справится? Имейте в виду, класс собирается ему помочь.

Е в г е н и я  И в а н о в н а. Да если бы речь шла только о том, что Лева неверно ответил и ему надо просто повторить предмет! Дело гораздо хуже!

Г р о м а д и н. А что случилось?

Е в г е н и я  И в а н о в н а. На переэкзаменовку он пришел совершенно не подготовленный. Зная его трудные обстоятельства, я стала давать ему вопросы попроще — по истории развития органического мира; гомологичные и аналогичные органы, приспособление, борьба за существование — все элементарные разделы! Вижу, все равно ничего не получается. Путает, сбивается… Стала его поправлять, а он спорить начал, грубить, нести всякую чушь. До того дошел, что борьбу за существование в животном мире смешал с классовой борьбой в человеческом обществе. Да не просто смешал, а пытался еще доказать, что наша жизнь — это только борьба между сильными и слабыми и что каждому дело только до себя.

Г р о м а д и н. Вот как?

Е в г е н и я  И в а н о в н а. И когда я стала объяснять ему, что ошибка его происходит от незнания предмета, он крикнул мне: «А что мне ваш предмет! Я из жизни говорю». Швырнул свою книжку мне на стол, хлопнул дверью и убежал. Ну, скажите, что делать?

Г р о м а д и н. Что делать? Работать, Евгения Ивановна. Уж такая у нас с вами беспокойная профессия. (Покачал головой.) «Каждому дело только до себя». Хорош!

Стук в дверь.

Да!

Входит  Б о р и с.

А! Граматчиков! Как с народом?

Б о р и с. Двадцать человек ждут, Иван Александрович.

Г р о м а д и н. Очень хорошо! Молодец! (Евгении Ивановне.) Простите, Евгения Ивановна, угольные дела… (Достает накладную, передает Борису.) Вот накладная на уголь. Как проехать, знаешь?

Б о р и с. Нет.

Г р о м а д и н. Не доезжая до Киевского вокзала, налево, к пакгаузам. Пятый путь… Счастливо!

Б о р и с. Как? Разве и я должен ехать?

Г р о м а д и н. А как же?

Б о р и с. За углем?

Г р о м а д и н. Раз тебе поручено, надо дело доводить до конца. Как ты думаешь?

Б о р и с. Я думал, что мое дело только организовать, расставить силы.

Г р о м а д и н. Ах, вот как?

Б о р и с. У меня рассчитана каждая минута.

Г р о м а д и н. Как знаете, Граматчиков, только выйдет нехорошо. Вы агитировали товарищей ехать, а сами в кусты. Дело добровольное, но этику забывать тоже не стоит.

Б о р и с. Я понимаю, Иван Александрович, но в то же время… (Евгении Ивановне.) Евгения Ивановна… Может быть, вы объясните Ивану Александровичу?

Г р о м а д и н. А при чем здесь Евгения Ивановна?

Б о р и с. Мне неудобно.

Г р о м а д и н. Неудобно? Странно.

Е в г е н и я  И в а н о в н а. Я вам потом как-нибудь все расскажу.

Г р о м а д и н. А дело стоит!

Т а н я. Иван Александрович! Разрешите мне поехать!

Г р о м а д и н. Тебе?

Т а н я. Так я завхоз! Вы забыли?

Г р о м а д и н. А ведь верно! Действуй, Танечка! Хорошо! Спасибо! Действуй! (Передает ей накладную.)

Таня быстро уходит.

Т а н я (за сценой). Станови-и-ись! Смирно! Угольный взвод, ша-а-гом арш!

Смех, топот ног.

Б о р и с. Я могу идти?

Г р о м а д и н. Идите. Или нет… подождите меня пока в коридоре.

Б о р и с. Есть! (Уходит.)

Г р о м а д и н. Он что, болен чем-нибудь?

Е в г е н и я  И в а н о в н а. Нет… Просто он считается у нас первым кандидатом на золотую медаль.

Г р о м а д и н. Ничего себе болезнь. Это вы что, на педсовете такое решение вынесли?

Е в г е н и я  И в а н о в н а. Нет… Но Геннадий Геннадиевич, бывший директор, считал, что выдающиеся способности Граматчикова принесут славу нашей школе. Он создал Борису еще с восьмого класса особые условия, освободил его от всех общественных обязанностей для того, чтобы ничто не мешало ему получить медаль.

Г р о м а д и н. А от комсомольского билета его еще не освободили?

Е в г е н и я  И в а н о в н а. Ну что вы, что вы! Ах! Вы не знаете Граматчикова! Это такой ум!.. Тем более — школа тоже заинтересована в медали.

Г р о м а д и н. Школа заинтересована в человеке, который будет носить эту медаль! (Открывает дверь.) Граматчиков!

Входит  Б о р и с.

Я все выяснил. Вы правы. Причины у вас уважительные. Простите, что обратился к вам. Просто не знал.

Б о р и с. Это вы… вправду?

Г р о м а д и н. Я сказал ясно, кажется, — прошу меня извинить. Ступайте!

Борис не двигается.

Что вы стоите? Вам что-нибудь еще нужно?

Б о р и с. Нет, но я вижу, что вы не одобряете. Я не знал, что это было так необходимо. Может быть, все-таки поехать?

Г р о м а д и н. Нет, не надо. Я ошибся. До выпуска больше не беспокою вас. Можете идти. (Евгении Ивановне.) Вернемся к нашему разговору, Евгения Ивановна.

Помявшись, Борис тихо выходит, опустив голову. Пауза.