Воробышек

Все. Абсолютно все в ней мне казалось прекрасным.

Вся такая излучающая энергию и здоровье, высокая и аппетитная, с глубокими темными глазами, пылающими озорным блеском.

В общем, она взбесила меня с первой секунды.

И я мысленно помолилась, чтобы эта демо-версия совершенной женщины имела какие-либо более существенные недостатки, помимо короткого бесплатного периода. Пусть она картавит, заикается или окажется беспросветной дурой, чтобы я имела хоть маленький шанс не выглядеть на фоне этой прекрасной амазонки тощим не оформившимся подростком.

Когда этот концентрат из эстрогена плавно приблизился к «нашему мальчику» и, словно невзначай потерся дыньками о его голый рельефный торс, я готова была взорваться от негодования.

Права оказалась Семеновна.

ПРОФУРСЕТКА как есть!

А Егор, словно молочный теленок, положил оба своих голубых глаза на выдающееся вымя и мычал что-то нечленораздельное.

Видимо, замучила жажда.

На фоне залитого солнцем бассейна парочка смотрелась невероятно органично, будто инсталляция семейной идиллии молодого и успешного футболиста с женой-фотомоделью.

Только вот от этой картины что-то противно скручивало мой желудок в морской узел. А когда женские пальцы с длинными модно выкрашенными лопатами мимолетно царапнули тонкую дорожку светлых волос, уходящую в гавайские шорты, и вовсе захотелось вернуться в дом за топориком для мяса.

 - Добрый день, - послышался откуда-то из тени тоненький голосок.

Повернувшись на звук, я заметила улыбающуюся девчонку с невероятной гривой ярких, словно апельсиново-грейпфрутовый фреш, волос. На бледном личике, усыпанном веснушками, горели зеленым два кошачьих глаза, плечи ее пылали красным, будто минутой ранее к ним прикладывали горячий утюг. Похоже, не у меня одной все сложно в отношениях с солнцем.

- Добрый… - осторожно ответила я и вымучила улыбку. Получилось так себе…

Егор, наконец, оторвался от созерцания молочной фермы и, почему-то разинув рот, уставился на меня своими бездонными синими озерами.

- Женева! Привет! – в два шага его горячий голый торс оказался около меня. В лицо пахнуло ароматом зеленых листочков и теплой коры, вызывая ощущение дежавю.

- Привет, - сдержанно ответила я, стараясь не дышать им и отгоняя жаркие воспоминания.

- Познакомься, это Соня, - махнул рукой на рыжую, - А это Виолетта.

ВИОЛЕТТА!

Звезда минета.

- Ребята, это Женева Арент. Прошу любить и жаловать.

Шоколадные глаза Котлеты хищно сощурились, и поджаренные на солнце дыньки в сияющих пайетках покатились в мою сторону, ослепляя навязчивым дешевым блеском.

- Ой, Егорушка, так это и есть твоя загадочная мачеха, что похитила сердце несравненного Вениамина Аркадиевича, - помурлыкала мисс Идеальные формы, повиснув на плече моего пасынка, как гиря на шее утопленника.

ЕГОРУШКА – мысленно хмыкнула я, пытаясь подобрать слова, характеризующие мои чувства в данный момент. Наиболее подходящим казалось ЖАДНОСТЬ.

Да. Я жадничала. Не хотела, чтобы она прикасалась к Егору, говорила с ним, смотрела на него.

Как это называется, когда ты жадничаешь человеком?

РЕВНОСТЬ – ехидно ответил внутренний голос.

Ну уж нет! Чтобы кого-то ревновать, его надо любить. А я любить не умею. В моей генетической программе подобный код не прописан.

Я и любовь вращаемся на разных, не пересекающихся друг с другом орбитах. Меня никто не любит. Я никого не люблю. Это константа.

Виолетта просто бесит меня своей идеальностью. Настоящей женственностью, которая таким доходягам, как я, и не снилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Стоило признать, что я слегка завидовала, потому что таких, как Виолетта, несомненно, любят до гробовой доски, им достают с небес звезды и возлагают к ногам целый мир.

А таких, как я, выбрасывают, используют, мучают, продают, причиняют боль и страдания, насилуют и, в конечном счете, убивают. О нас не вспоминают, не ищут, не мечтают.

Впрочем, это все лирика… Я тут вообще-то на задании. Интересно, можно ли у кого-нибудь подрезать мобильник?

-Да, - ответил котеночек, - Это именно она. Наша Ева.

НАША!

Слышал бы тебя папенька, Егор!

- И чем только взяла? – продолжала размышлять Котлета, обращаясь исключительно к Егору, не смотря на то, что я стою рядом и все слышу. – На вид, как будто больна чем-то.

- Не знаю, - отмахнулся от нее Егор, как от надоедливой мухи, - Нам нравится!

Я едва не уронила челюсть на крыльцо. Впрочем, как и Виолетта, готовая расчленить меня на мелкие кусочки одним только взглядом.

Егор же, этот наглый котеночек, так обезоруживающе улыбался, сканируя меня своими ультрамариновыми лучиками, словно рентген. Между нашей троицей атмосфера ощутимо накалилась. Казалось, будто сам воздух испарился, оставив лишь вакуум.

- Привет, Женева! – донесся знакомый голос, и мы все обернулись.

В распахнутой настежь калитке стоял Макс, держа в руках какой-то тюбик. У нас сегодня что? День открытых дверей?

- Здравствуй, Максим, - сдержанно ответила я, наконец-то взяв себя в руки.