Ворон и Голландка

Лучшая в мире сторожевая собака вскочила на ноги, когда Тесс открыла дверь в свою комнату. Что бы Эсски ни знала, она ничего не расскажет. Но из пасти чем-то пахло – вроде печенкой, а Тесс печенки не давала. Черт возьми, сам Чарльз Мэнсон[119] мог бы сюда зайти, захвати он с собой чего-нибудь вкусненького. У Эсски свои приоритеты. И она помнила Ворона. Долговременная память у нее намного лучше кратковременной. Она до сих пор помнила подоконник, где однажды увидела кота, который грелся на солнце.

В комнате не было ничего необычного. Вещей немного, и их проверка не заняла много времени. Мешок на стирку лежал на кровати, «Дон Кихот» – на прикроватном столике. Рюкзак тоже, кажется, нетронут. Тесс убрала ложное дно и убедилась, что пистолет и мобильный телефон на месте. Прошлым летом, в те кошмарные двое суток, у нее украли пистолет, а телефон перелетел через пять полос 95-й автострады. Портной придумал черную заслонку, которая крепилась на липучках – но она обманывала только тех, кто заглядывал в рюкзак, не поднимая его. Масса все-таки выдает тайное содержимое.

Нет, если бы миссис Нгуен не упомянула о том, что ее спрашивал мужчина, она бы никогда не узнала, что здесь кто-то побывал. Но кто-то ведь побывал, и от этого становилось жутко, как если бы она подверглась незаконному вторжению или грабежу. Даже еще более жутко – ведь она знала личность нарушителя, но не имела ни малейшего представления о его мотивах.

Глава 11

О таких заведениях, как «У Гектора», никогда не напишут в справочнике или в журнале «Торговая палата Сан-Антонио». Но миссис Нгуен, смущенная своей недостаточной бдительностью, позвонила кузине, у чьей дочери был друг, который знал парня, тусующегося иногда с байкерами. Миссис Нгуен немного покудахтала о каких-то семейных секретах, не переставая при этом выдавать ключи постояльцам и не сводя взгляда с мексиканской мыльной оперы.

Наконец она положила трубку.

– «Холодильник» за городом, – сообщила она Тесс со своей стороны пуленепробиваемого стекла. – По Плезантон-роуд.

– «Холодильник»?

– Как винно-водочный магазин, только с сидячими местами и, по-моему, даже с бильярдным столом. Но это нехорошее место, не для молодой девушки.

– Ничего страшного, захвачу пистолет.

– Правильно, – сказала миссис Нгуен и решительно кивнула, хотя сама наверняка ни разу в жизни не держала пистолета в руках. Ее конторка представляла собой несокрушимую крепость – миссис Нгуен была защищена не только стеклом. Она также запирала за собой дверь, когда выходила в заднюю комнату, чтобы отсчитать сдачу клиенту или провести платеж по кредитке.

– Я шучу, миссис Нгуен.

– Но у тебя же есть пистолет, почему бы и не взять? Здесь можно носить оружие. Хотя тебе, может, и нельзя. И, наверное, в барах нельзя. Они обычно вешают таблички и запрещают оружие. Но ты свой возьми и оставь его в машине. Лучше взять, чем потом жалеть.

Дома Тесс раздражало, когда другие – Китти, Тайнер, родители – подсказывали ей, как обезопасить себя. Здесь же она немного скучала по их брюзжанию и согласилась с необходимостью быть осторожной.

Через несколько миль к югу от 410-й кольцевой трассы показалось, что Сан-Антонио исчез и тьма поглотила «Тойоту». И хоть небо было усеяно звездами, светлее от них не становилось. Не верилось, что в этой кромешной тьме существовало хоть что-нибудь, не говоря уже о байкерском баре, на сцене которого выступала авангардная группа, играющая польку и блюграсс. Но вскоре он появился, неожиданно, как мираж.

Смотреть было особо не на что: невысокое здание из шлакобетона, которое казалось еще меньше из-за огромного двора, освещенного рождественскими огоньками. Вывески не было видно, но Монаган попала правильно, судя по припаркованным транспортным средствам – несколько мотоциклов, в основном марки «Харли-Дэвидсон», некоторые изрядно покореженные, изношенные семейные автомобили, какие обычно достаются студентам колледжей, совсем чуть-чуть дорогих иностранных машин, наверняка стоящих больше годового заработка Тесс. «Кто-то решил проехаться по трущобам», – подумала она. Зачем иметь много денег, если не можешь похвастать ими перед теми, у кого их нет?

Она посмотрела на часы. Без пары минут два; посетители выстроились вдоль края двора, возле длинного и низкого, до пояса, охлаждаемого прилавка на колесах. Мобильный бар.

– Еще работаете? – спросила она, когда очередь наконец дошла до нее. Бармен оказался пожилым мужчиной с густыми длинными бакенбардами, которые то входили в моду, то выходили из нее, пока он их упорно носил.

– Конечно, – ответил он, откручивая крышку на бутылке колы и передавая ей. Тесс дала пять долларов, и мужчина положил их в карман.

– Без сдачи?

– Монополии – жуткая штука, да?

– Не обдирай ее, Сэм, – вмешался приятный женский голос. – Или выдай сдачу, или налей пива.

– Она с тобой, Крис? – в голосе бармена послышалось раскаяние. – Извини, не знал. Думал, она из тех детей, что стали сюда бегать, когда про группу написали в «Игл».

Он обменял колу на что-то называющееся «Шинер Бок»[120].

– Все твои друзья и друзья Рика – мои друзья.