Ворон и Голландка

– Моего Фрэнка, – она поднесла палец к губам. – Только нам запрещено говорить, как именно. Это должно быть известно только убийце.

Книга Джимми Ахерна намекала на то, что некоторые подробности смерти Фрэнка так и не стали общеизвестны, но Тесс решила, что он просто плохой репортер.

– Простите, я не…

– …знала. Ты не знала. Именно. В этом и прелесть.

Прелесть. Герцогиня снова в деле. Тесс больше подходил эпитет «бестолковость» или даже «самонадеянность».

– Значит, вы все это время знали, кто такой Том Дарден.

– Нет, на этот счет я говорила правду. Когда ты пришла сюда в пятницу, Том Дарден был для меня лишь трупом, найденным на моей собственности. А вчера я впервые узнала, что он мог знать что-то о том, как Лолли и Фрэнк… умерли, – она грустно улыбнулась. – Пойми, ни я, ни Штерны все эти годы не получали информации о ходе дел. Наверное, нам не стоит относиться к полиции очень критично. Но они сразу все напутали.

– Что именно?

Несмотря на аккуратный макияж, Марианна выглядела утомленной и бледной. Тесс начинала понимать, почему она позволила себе солгать – чтобы избежать этой темы, хотя бы на один день.

– Да так, всякие мелочи. Наверное, это и неважно. Но если дело касается тебя и твоего мужа или – в случае Гаса Штерна – двоюродной сестры и прислуги, которая воспитывала твоих детей, мелочей не бывает. Мне известно лишь, что они никогда не были близки к тому, чтобы арестовать убийцу, и не могли адекватно объяснить почему. Теперь же детектив говорит мне, что Дарден и тот, второй, все эти годы сидели в тюрьме, поэтому дело не имело первостепенного значения. Хотя для меня всегда имело.

– А как же Эмми?

– Что Эмми?

– Она могла знать о Дардене?

– Я уверена, Эмми была бы рада увидеть торжество правосудия, но она никогда не была одержима смертью Лолли.

Тесс наклонилась вперед.

– Я думала, сегодня мы не будем говорить неправду. Если есть люди, отождествляющие вас со смертью вашего мужа, не замечая всего остального, то и для Эмми смерть ее матери должна быть самым главным фактом в биографии.

– Звучит логично, но это не так. У Эмми не было «до» и «после». Вся ее жизнь – это последствие. Она никогда не знала Хораса и приняла семейную версию о том, что он погиб на охоте. Когда Лолли умерла, ей было всего два годика. Она совсем не помнит матери. Она как ребенок, которому приснился плохой сон и который проснулся в теплом и безопасном доме, где ее все любят. Гас очень бережно охранял ее, пока она росла. Эмми пугало лишь отсутствие матери. Ну, нет и нет.

– И все же, она ведь не в порядке. Ей когда-нибудь оказывали профессиональную помощь?

Марианна отхлебнула чаю. Тесс поставила вопрос так аккуратно, как только могла, но для восприимчивой Марианны он, очевидно, прозвучал слишком прямо.

– Когда она была подростком, у Эмили начались… какие-то эмоциональные вспышки, – осторожно начала Марианна. – Ее осматривали многие врачи и консультанты. Одна из них решила, что можно восстановить память Эмили о случившемся в ночь убийства. Я уверена, тогда она думала, что это поможет раскрыть преступление и она станет героиней. В общем, она применила гипноз. Но Эмили ничего не вспомнила и в результате закатила истерику, заявив, что с ней что-то не так. С тех пор Гас прекратил приглашать докторов.

– Что это были за «вспышки»?

Привычка Марианны брать слова собеседника в невидимые кавычки оказалась заразительной.

– Прости?

– Вы сказали, что Эмили показывали всем этим врачам из-за ее поведения. Что она такого делала?

– О, это было обычное подростковое бунтарство. Сказать по правде, мне кажется, что Гас все преувеличивал. Его сын Клей такой послушный, что на его фоне нормальные дети выглядят как с цепи сорвавшимися. Эмили – настоящая Штерн до мозга костей, очень упрямая. А гены Клея разбавила его мать. Она была из Галверстона[166], хорошенькая, но безвольная. Мне кажется, это оттого, что они там едят слишком много моллюсков.

– «Была»? Она что, тоже умерла?

Тесс изумилась, сколько «несчастных случаев» может произойти в одной семье.

– О нет. Они с Гасом развелись лет десять назад, и она переехала в Калифорнию. Это был очередной удар для Эмми. В свои неполные тринадцать она потеряла двух матерей.

– И все же я не вижу, чтобы это сильно повлияло на ее сына.

Марианна слегка приподняла одно плечо, будто проблемы Клея мало ее волновали.

– Могла ли Эмми пойти к дяде, если бы оказалась в беде?

– Я же сказала тебе во время нашей первой встречи, что уже пять лет, как они не общаются.

– При нашей первой встрече вы мне много чего сказали, – напомнила ей Тесс.

Лицо Марианны Барретт Коньерс резко передернуло, как телевизор с прорезью для монет, какие устанавливают на автобусных станциях.

– Потрать свое время, если хочешь. «Штерн Фудз» находится на Остин-хайвей, недалеко отсюда. Там он соединяется с Бродвеем, у старого «Мобил Стейшн», где раньше продавали одежду. Ты легко найдешь это место. Только не удивляйся, если возникнут проблемы на проходной. Там очень серьезная охрана.

– Зачем сети ресторанов нужна охрана? Чтобы никто не смог украсть секретный рецепт соуса?