Ворон и ветвь

– Значит, связь еще сильнее, чем я рассчитывал. Ваша Церковь считает то, что он сделал с тобой, тяжким грехом. Это ослабляет защиту. А если ты добровольно пожертвуешь собой, сила будет столь велика, что я смету все преграды и щиты, как гнилой хворост.

Я не вру ему. Не говорю всей правды, но и не вру. А Деррик – теперь маг. Пусть и ничего не умеющий, сам не подозревающий о своем даре, но маг. Он чувствует, что я говорю правду. И ему плохо. Краткое облегчение от горячей воды прошло, ему больно и стыдно. И, конечно, хочется жить. Я спокойно жду, сидя в кресле напротив кровати, разглядывая ковер над нею, словно первый раз его увидел и теперь пытаюсь запомнить каждую завитушку узора.

– Ты же все равно меня убьешь, – выдавливает он наконец. – Соглашусь или нет, какая разница?

– Если не согласишься, не убью. Смысла не будет. Возьму у тебя крови, чтобы провести ритуал, но это не смертельно – переживешь. Мне ты не нужен, ничего лишнего не видел, так что отпущу. Только Альбан при таком исходе, скорее всего, выживет. А ты уйдешь. И будешь дальше жить с воспоминаниями и шрамами. Возможно, он не станет тебя искать, обнаружив кучу трупов в своем охотничьем логове. А может, и станет. Я бы точно стал. И начал бы с семьи… Если он схватит твоих родных, ты придешь к нему, Деррик? Станешь опять его вещью, подстилкой, угощением для нужных людей? Позволишь ему сесть на трон, стать королем? Интересно, как быстро он найдет себе новую игрушку? Или много игрушек…

Смолкаю, чтобы не пережать. Деррик смотрит перед собой в одну точку, плечи трясутся, но рыдания сухие, без слез. Я поднимаюсь и иду к двери. На пороге оборачиваюсь.

– У тебя час, чтобы решить. Твоя душа мне не нужна. Если церковники правы, болтая насчет вины и искупления, то жизнь у Альбана тебе точно засчитают как чистилище. Но выбирать только тебе, Деррик. Думай…

Несколько часов до Йоля

Как и было обещано, час я у него не появляюсь. Как раз хватает времени, чтобы подготовить все нужное для ритуала. Я не так уж часто занимаюсь энвольтованием на смерть, да еще и таким сложным, так что со схемой и ингредиентами приходится повозиться. Лаборатория в другом конце коридора, шагах в ста от комнаты, где я оставил парня. Уже подходя к двери, соображаю, что одеться ему не во что. И, хотя здесь нагота не имеет значения, сам он наверняка так не думает. Поэтому заворачиваю к себе и снимаю с вешалки теплый плащ. Деррик сидит на краю постели, закутавшись в покрывало, а услышав скрип двери, поднимает глаза. Веки припухшие, покрасневшие, губы плотно сжаты.

– Ну что? – интересуюсь, протягивая ему плащ.

Вместо ответа он неуклюже пытается снять покрывало и закутаться в плащ, при этом ни на мгновение не оставшись без прикрытия. Задача нелегкая, и я наблюдаю за процессом не без интереса.

– Отвернись, – просит он наконец.

Сразу бы так. Пожав плечами, я отворачиваюсь и подхожу к стене с черепами. Эх, жалко, Альбана сюда не повесить…

– Так что ты решил? – спрашиваю, когда стыдливость удовлетворена и Деррик готов покинуть комнату.

– Я согласен.

– Точно? – сомневаюсь я нарочито равнодушным тоном. – Деррик, если мы начнем, обратного пути не будет.

– Да давай уже, – цедит он сквозь зубы. – Не передумаю. Он точно сдохнет?

– Поверь мне, мальчик, я сам для этого сделаю все что угодно, – усмехаюсь я.

Мы выходим из комнаты и идем по длинному, с двумя поворотами коридору. У последнего поворота Деррик сдавленно вскрикивает и застывает. Проход нам перегораживают две темные плечистые фигуры.

– На место, – спокойно командую я, и умертвия с ворчанием отступают.

Одни Темные Владыки знают, что при создании именно этих двух пошло не так, но пара бывших монахов из Ордена Святых Псов отказывается разлагаться вот уже третий год. Смутно подозреваю, это как-то связано с тем, что они близнецы. Пришли когда-то за моей головой, да так и остались в роли уборщиков, носильщиков и дополнительной охраны.

– Спокойно, Дерри, они тебя не тронут.

Но парень только мотает головой и даже не собирается стронуться с места. Вот не вовремя… Я не хочу использовать магию, это может исказить его параметры, которые я уже просчитал.

– Деррик, это всего лишь трупы. Они тебе ничего не сделают. Глупо бояться покойников.

Этих бояться как раз нужно – оторвут голову, как цыпленку, – но не сообщать же мальчишке. Я терпеливо жду, пока он отклеится от стенки.

– Я тоже таким буду? – внезапно выпаливает парень.

Мысленно обзываю себя болваном. Так просто?

– Нет, конечно. Ты – точно не будешь. Сам принцип того, что я хочу сделать, этого не позволит. Умертвия появляются, когда в теле человека остается жизненная сила, а я заберу твою без остатка, – объясняю я.

Это помогает. Мимо умертвий-близнецов Деррик проходит на дрожащих ногах, косясь и едва не фыркая, как породистый жеребец. Зато в лаборатории, при виде каменного круга на полу со сложной схемой знаков, почти спокоен. Видимо, просто устал бояться. Это плохо. Мне нужны сильные чувства, поток ненависти, а мальчик уже перегорел. Недостаток времени…