Ворон пророчит беду

Неподалеку звенел струившийся по камням горный ручеек. Я зачерпнул пригоршню обжигающе–холодной воды, бросил ее в лицо, смывая кровь. Сашка стоял тут же и занимался тем, что с неподдельным интересом маленького ребенка бросал в воду шишки, наблюдая за тем, как они кружатся в стремительных водоворотиках. Казалось, мальчишка был абсолютно спокоен, но прозвучавшее признание выдало его истинные чувства.

— Мне страшно, Влад, — произнес он, швырнув очередную шишку.

— Успокойся. На свете много психов, но это еще не повод для черной меланхолии.

— Я говорю даже не об «оборотне». Мне просто становится очень страшно, когда думаю о том, что уже произошло и ждет нас впереди. Помнишь кровь в отеле, которая превратилась в воду? А ту корягу в гробу? Честное слово, когда я ее увидел, то подумал, будто вижу настоящего лешего! Только не говори, что это продолжение шоу! Это намного, намного серьезней…

— А я и не говорю.

Мы сели на поваленную ель. Вокруг было удивительно спокойно и не верилось, что всего несколько минут назад мы едва не погибли от руки какого–то маньяка. Злоключения преследовали меня повсюду и даже здесь, на этой удивительно красивой земле я не мог расслабиться, почувствовать себя беззаботным четырнадцатилетним человеком, для которого главные проблемы были бы связаны со школой и прочими пустяками.

— Мне кажется, что меня выслеживают, — взволновано заговорил Сашка. – Я это почувствовал, как только приехал сюда. Тревога не отпускает, по ночам сняться бестолковые сны, кажется, что за тобой подглядывают, фиксируют каждый шаг. Ты крутой, Влад, ничего не боишься, пожалуйста, помоги мне, не бросай одного!

Сашка смотрел мне прямо в лицо своими ярко–голубыми, прозрачными глазами. Он был слаб, беспомощен, и я понял, что просто обязан помочь этому парнишке. Он верил мне и действительно нуждался в защите.

— Я не крутой, просто иногда не остается выбора и приходиться делать то, что необходимо, даже если при этом тебе очень страшно. Не переживай, Сашка, я за тобой присмотрю. Если что…

— Влад! Саша! Где вы?

Нас разыскивали. Я помог неуклюжему Сашке перебраться через ручей, и мы со всех ног побежали к дороге. Вскоре между стволами промелькнул белый, украшенный яркой надписью автобус. Нас дожидалась вся группа. Под укоризненные взгляды мы проследовали к своим местам в салоне. Только плюхнувшись на сидение, я вспомнил о лежавшем в моем кармане трофее – небольшом предмете, сорванном с шеи «оборотня». При ближайшем рассмотрении им оказался засаленный замшевый мешочек, туго набитый сухой травой и крошечными косточками, которые, скорее всего, принадлежали лягушке. Все это здорово тянуло на магию, и такое открытие никак не могло прибавить мне спокойствия. Создавалось впечатление, что вокруг меня, Алины и Сашки стягивалась петля какого–то зловещего мистического заговора.

******************************

Дома смотрели во все глаза, их недобрый пристальный взгляд преследовал группки бродивших по улицам туристов. Иллюзия была полной – чердачные окошки старинных готических домиков имели форму узких, полуприкрытых черепичными «веками» глаз, взгляд которых не отпускал ни на секунду. Я шел по центральной площади Брашова с видом независимого, довольного жизнью туриста, но на самом деле чувствовал, как по спине вкрадчиво ползет холодок страха. Не очень–то приятно находиться под таким пристальным надзором, особенно после всех тревожных событий последних дней, да еще раздумывая о неприятностях, которые довелось мне пережить здесь в прошлой своей жизни!

Я знал, что в Брашове Дракула вел переговоры с венгерским королем Матьяшем Корвином, которые неожиданно закончились арестом валашского князя. Это была подстава, которая обернулась двенадцатью годами тюрьмы, пытками, издевательствами и другими «прелестями» средневекового заключения. К счастью, если не считать тяжелых, моментально улетучивавшихся из головы снов, я ничего не помнил о тех днях и получал всю информацию из книг, однако очень хорошо представлял, как ужасно должен был себя чувствовать преданный друзьями человек, в один миг лишившейся не только свободы, но и веры в справедливость. Короче, под пристальными взглядами домов мое воображение разыгралось не на шутку и казалось, будто я иду не по мостовым старинного трансильванского города, а то ли по болоту, то ли по минному полю…

Постепенно наша группа рассасывалась, становясь все меньше и меньше – туристы застревали в магазинчиках, исчезали в боковых улочках, скрывались в зданиях музеев. Я шагал немного позади мамы, покруженный в свои мысли и, не глядя по сторонам, а потому ухитрился с размаху налететь на следовавшего своим курсом прохожего.

— Скузаць мэ, — извинился я по–румынски, поднял голову и с удивлением обнаружил, что в радиусе нескольких метров нет ни одного человека, с которым можно было бы столкнуться.

— Влад, что с тобой происходит? – мама замедлила шаг, пошла рядом. – Ты говоришь в пустоту, да еще на чужом языке, у тебя отсутствующий взгляд. Опять тайны, загадки, чертовщина! Перестань смотреть в бездну, попробуй жить, как все!