Ворон ворону глаз не выклюет. Том I

Жрица отбила колотушкой в бубен размеренный ритм. Голоса смолкли. Пришло время таинства. Молодые рука об руку вошли в море по пояс, ярко-алый подол платья невесты расплылся в воде подобно кровавому пятну. Гулкие звуки подчинили себе всё вокруг: стая чаек молча кружила в небе, водя над гостями собственный хоровод; волны прибывали в такт ударам, омывая юную пару; степняки вторили жрице хлопками. София поддалась всеобщему трансу: чувствовала, когда надо хлопнуть, когда топнуть, когда закричать во всё горло, приветствуя новобрачных, когда те окунулись в притихшие солёные воды.

Посыпались разухабистые крики, улюлюканья и поздравления. Степняки бросали на гальку маски и подставляли ладони под глиняные кувшины, омывая лица молоком. Как пояснила жрица-лиса: «Если среди нас оказался человек, охваченный злым духом или злыми помыслами, первородные соки помогут разоблачить его». Уж кто-кто, а София могла бы подискутировать на тему, как надёжнее всего вычислять одержимых духом людей, но сейчас не то время и не та публика для подобных разговоров. Вместо этого она послушно протянула руки и сложила ладони в чашу. Молоко налили непростое: чувствовался пряный аромат трав.

Сознание померкло. Перед глазами встала не раз виденная в реальности и во снах картина: полярное сияние, объявшее беззвёздное небо от горизонта до горизонта. Приступ прошёл так же внезапно, как и явился. Молоко в руках Софии образовало комочки, плавающие в мутной желтоватой жидкости. Вскрикнув от неожиданности, она развела ладони; вонючие сгустки упали на гальку и прямо на глазах покрылись плесенью. Следом на них закапала кровь, София прижала к носу платок.

Жрица вздрогнула и отступила на шаг. Пока окружающие не поняли, что произошло, Виктор утянул Софию себе за спину и выхватил револьвер. Степняки медленно приближались, храня полное молчание – а взгляды у всех были злые, страшные.

– Уходи, – тихо произнесла жрица и тут же повысила голос: – Уходи!

Толпа вторила ей: «Убирайся», «Изыди», «Проваливай». Раздался щелчок, Виктор взвёл курок револьвера. Со всеми, кто покушается на хранимую, у него был разговор короткий. Только этого не хватало! София положила руку на его предплечье, шаг за шагом уводя прочь от беснующихся степняков. Те не пытались их преследовать, хотя кто знал, что случилось бы, не окажись у Хранителя пистолета в руке и меча в ножнах.

– Заявим на них? – вместо оружия Виктор достал платок и бережно вытер руки Софии от остатков молока.

– Думаю, это была злая шутка, – пробормотала София. В ушах стоял гул, из-за которого она не могла сосредоточиться. – Скорее всего, они поняли, что я приближённая Квадранты.

– Нет. Дело не в этом! У вас случился приступ. Опять. Это не болезнь и не переутомление, сами понимаете. Молоко, оно же…

– Скисло неспроста? – сухо закончила София. – Что вы хотите сказать, Раймонд? Что я одержима? Это невозможно, пока на мне Дар Квадранты. Если уверены, что омовение молоком – ведовской ритуал, раз он имел силу, то давайте вернёмся и вместо свадьбы устроим суд!

– Нет, – с заминкой ответил Виктор, всё ещё держа ладони Софии в своих руках. – Но ваши приступы нельзя игнорировать. Мисс Тарнетт, вам наверняка можно помочь, но вы совершенно ничего не делаете для этого.

– Раймонд, не забивайте голову. Ваша задача – защищать моё тело от посягательств извне. Об остальном я позабочусь сама.

Всё, что мог сделать Виктор – это подчиниться. Как и всегда.

Вскоре грязь под колёсами дилижанса сменилась на мощёные дороги Дарнелла – города, затерянного в прошлых десятилетиях. Тесные улочки освещали старомодные газовые фонари, броские плакаты заменяли скандирующих рекламу мехатронов, а в небе вместо дирижаблей летали стаи птиц. Дымили пароходы, дымили трубы заводов и фабрик, речные каналы испещрили город, подобно артериям, по которым текла мутно-зелёная вода. В этом было своё очарование. Всё казалось интересным после однообразия гор и снежных пустошей, слишком долго София просидела в самой глуши, у Глотки Предтечей. Жаль, что поездка прошла впустую. Донести до горцев из Асныра-Кым важность Непреложных законов, которые они нарушали шаманскими обрядами и дружбой с духами предков, ей пока не удалось. Крепкие орешки, другие приближённые разбили бы их молотами, но София хотела показать, что можно иначе.

Дилижанс тряхнуло, когда он остановился напротив резиденции. Квадранта, запечатлённая в граните, первой встречала гостей у ворот: Пепельная судия преклонила колени, прижимая к груди горшочек с прахом; позади неё плечом к плечу стояли Духовный и Мудрая, готовые вместе нести просвещение людям и открывать тайны мироустройства. Над всеми возвышался Пламенный судия, панцирный доспех защищал его грудь, в руках он держал меч и факел – универсальное оружие против всех, кто нарушает Законы. Четыре безликие сущности единого целого, которым София посвятила свою жизнь.