Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли

– Этот Мир, видишь ли, рушится, сэр Шурф. И скорее всего, вскорости рухнет. Но небольшие шансы предотвратить катастрофу пока есть… Кстати, вот что. Если ты не станешь притворяться, будто думаешь, что я тебя обманываю, мы оба сэкономим кучу времени и сил. Но если ты все-таки очень не хочешь мне верить, ни в чем себе не отказывай. Я переживу.

– Да нет, почему же. Я знаю, вы меня не обманываете, – сказал я, потому что всем телом – сердцем, кожей, макушкой и позвоночником – ощутил его серьёзность и печаль. – И вряд ли просто повторяете чужие слова.

– Ну уж – чужие слова! В столь важных делах я не верю никому. Только себе. А конец Мира я видел собственными глазами.

Сделав столь ошеломляющее признание, Чиффа принялся возиться с трубкой. То ли табак у него и правда отсырел, то ли он просто давал мне время обработать информацию. Но я только и сумел спросить:

– Как это может быть?

– А вот так. Прошёлся по Мосту Времени, полюбовался и вернулся домой, даже к обеду, помню, не опоздал. Ослепительное зрелище. Ничего более прекрасного, чем конец этого Мира, я в жизни своей не видел. Но это тот редкий случай, когда красота события – недостаточно веская причина, чтобы позволить ему случиться… Да, я понимаю, у тебя куча вопросов, один другого сложнее. С твоего позволения, я пока не стану на них отвечать, даже выслушивать их не стану. Важно вот что: будущее пластично. Прошлое, впрочем, тоже, но к этой теме мы с тобой вернёмся когда-нибудь потом. Сейчас нас интересует будущее, и у меня есть одна хорошая новость: неизбежности не существует. Всегда есть великое множество вариантов. Я видел наиболее вероятную, но не единственно возможную картину. Поэтому пока имеет смысл что-то делать.

Мы оба умолкли. Кеттариец курил свою трубку, а я пытался осознать услышанное. Теоретически новость должна была меня ошеломить. Не огорчить, не испугать, а именно огорошить, превратить в безмолвный, недвижный столб, лишить на время способности рассуждать, но этого не произошло. Я только отметил про себя, что мне сейчас, по идее, положено испытать глубочайшее потрясение, а потом – прийти в себя и сообразить, что мне же теперь, в случае чего, есть куда удрать. Я ведь уже был в Хумгате и наверняка смогу оказаться там снова, если понадобится, выбрать любую прекрасную чужую реальность и позволить ей захватить меня целиком, а значит, избежать всеобщей прискорбной участи – именно то, чего я всю жизнь хотел! Тут мне полагалось бы возликовать. Но и этого не случилось. Пришлось довольствоваться составлением списка эмоций, подобающих в данной ситуации, сами они так меня и не посетили, хотя я добросовестно старался почувствовать хоть что-то, пока не понял, что это безнадёжное дело. Лучше уж воспользоваться возможностью здраво рассуждать, которая, хвала магистрам, в кои-то веки была при мне.

– Вообще-то, – наконец сказал я, – мы говорили всего лишь о вашей работе. При чем тут грядущая гибель Мира и пластичность будущего? Какая связь?

– Хороший вопрос. На него я как раз готов ответить. Мир наш, видишь ли, рушится вовсе не потому, что ему уже пора заканчиваться. Не пора, я точно знаю. Он у нас совсем молодой. Просто слишком много народу занимается в последнее время так называемой Очевидной, то есть традиционной угуландской магией – той самой, которой тебя и всех остальных обучали с детства, сперва дома, потом в ордене. Все эти ваши фокусы вконец истощили Сердце Мира. Источник силы, который принято считать неисчерпаемым, на самом деле уже почти иссяк. Ещё немного – и привет. При этом, как ты понимаешь, никто добровольно не откажется от возможности колдовать в своё удовольствие. В скорый конец Мира мало кто верит, а некоторые, вроде того же Лойсо, очень даже верят, но при этом спят и видят, как бы его приблизить. Нуфлин Мони Мах из Семилистника – единственный Великий Магистр, который не только знает истинное положение дел, но и страстно желает предотвратить катастрофу. Собственно, именно это они с Королём и намерены сделать, когда одержат победу в войне с орденами: запретить Очевидную магию, пока не поздно. То есть им кажется, что ещё долго не будет поздно, а я не спешу их пугать. Это, честно говоря, тоже изрядное безрассудство – воевать, во время войны колдуют гораздо активней, чем в мирное время, и вреда от неё, соответственно, выходит больше, чем пользы. Поэтому я действую иначе. Убиваю особо опасных магистров поодиночке, стараюсь застать врасплох, обычно это мне удаётся – в таких случаях обходится почти без ворожбы. Честно говоря, я бы предпочёл просто погрузить всех на корабли и отправить куда-нибудь в Арварох, подальше от Сердца Мира, но это утопия. Несколько дюжин ловких охотников вроде меня могли бы давным-давно покончить с этой грешной войной. Но нескольких дюжин нет, я один. Теперь нас будет двое. Я очень на тебя рассчитываю.