Воронье Гнездо

— Это история — такая, какая она есть, основанная на настоящих документах, а сказок ты наслушался еще за школьной партой. Эльфов просто поработили за то, что они лучше, за то, что уязвляли спесь наших никчемных правителей. Подумать только, не преуспевали ни в чем, зато с шиком и блеском расправились с нашими бОльшими братьями и промыли сами себе мозги — да, в этом мы хороши. Только будущего на этом дерьме не построишь.

— Ты ее дочитал? Гляди, тут другое объяснение: "Точкой кипения послужило предъявление эльфийским царем Обероном прав на владение территориями Цветолесья и Улия, аргументированное исторической их принадлежностью к эльфам; за предъявлением прав последовали ультимативные условия: размещение своих войск на…"

— Просто повод. Те земли были украдены у сидов, они имели право их вернуть. Если бы не то заявление, люди придумали бы другую причину начать войну. Мы — агрессоры.

— Ерунда, откуда вообще эта книга? Уверен никто кроме тебя в жизни не читал этой бредятины.

— Ну да, кто бы им позволил это читать, а?

— Хорошо, а откуда у тебя эльф–то? Что ты задумал?

— Вернуть справедливость. Вернуться к тому, как было раньше. Иначе у нас нет будущего. Нужно рассказать всем. Освободить несчастных…

— Герой. Борец за справедливоть. Освободитель. Просто влажные мечты. Ты и сам понимаешь, что уже поздно. Отпусти этого несчастного и ложись спать, ты ничего не добьешься. Я пошел, — Илья развернулся к двери.

— Стой, стой, мне нужна твоя помошь. Ну, что ты теряешь? И не говори что тебе не интересно, что из этого всего получится!

Илья развернулся к Славе. После слов юноши в глазах гостя можно было видеть предвкушение. Хозяин заметил это и уверенно сказал:

— Нужно чтобы раб почувствовал вкус свободы.

— Обрежь ему уши, — сказал Илья Славе, приглядываясь к эльфу.

— Что? Зач…Ох… Ну, ты тут у нас хирург, так что давай…

— Где у тебя стулья? Со спинкой есть?

— Нет, дружище, только диван. Посадим его на пол? Крови много будет? Нести кастрюлю?

— Да, — ответил Илья одним словом на три вопроса и принялся усаживать обмякшего пленника на колени, прямо на ковер, у лужи мочи, смешавшейся с кровью, в которой лежали зубы. Будто суп пролили.

— А может ковер завернем? Чтобы не пачкать? — спросил разволновавшийся из–за предстоящего хозяин квартиры, поднося кастрюлю и нож.

— Пока будем сворачивать, унтерок очухается три раза, потом брыкаться будет, ну нахрен. Тряпки еще неси.

* * *

Голова эльфа находилась над кастрюлей. Во рту уже не чувствовался соленый вкус крови, только привкус железа. Осколок зуба царапал язык. Приглушенно, будто издалека, будто во сне слышал он голос Ильи: "Ну давай все же, рассказывай, где ты такого красавца достал себе?", затем рассказ Славы, который приглушался хрустом уха, по которому начал ходить нож. Боли он почти не чувствовал. По уху неприятной щекоткой побежали кровавые дорожки. Хотелось тряхнуть головой. Сознание куда–то уплывало, оставляя тело. Уплывало в воспоминания.

Бараки. Кромешная темнота, из которой доносился храп, сонное бормотание и бульканье выливаемой из бутылки в стакан сивухи. Шепот:

— Всё, на троих. Всем поровну.

В темноте ничего не было видно, но разливающему эльфу, тому, что ходил под 692‑м номером, все верили на слово. Давно знает и умеет определять время, за которое выливается сивухи на "порцию". В общем–то, в этом блоке только ему и доверяли розлив. Он мог позволить себе быть честным — прожил немало, добился немало, знает немало. Самодостаточный эльф. Все его здесь уважают так, что даже из списка "принимаюших" вычеркнули.

Все трое немедля, одним движением опустошили стаканы.

— Ух! Ну, кто там на этой неделе принимает? — спросил один из них.

— Пятнадцатый, — сказал номер 638, — не понимаю, откуда у тебя силы под конец дня–то на это?

— Так а зачем силы? Разрядка после рабочего дня ведь!

— Кому там надо? Подходи сюда, — донесся шепот из дальнего угла барака.

Один из трех эльфов ушел, чуть позже с того угла послышался болезненный стон, а затем и мерное, тяжелое дыхание.

— Гутарят, со скотом сейчас дела плохи, — сказал 692-ой, — нас на мясо потихоньку пускать начнут.

— Чего это? А можно так разве?

— А нам решать, чего можно, а чего нельзя? Эт как наверху скажут, так и будет, будто не знаешь! Да и сам слышал, небось, про фермы эльфийские, а?

— Ты и рассказывал. Вот же… Чего это они друг друга не жрут–то, а? Вот чем мы хуже их? — жалобно начал повышать тон 638-ой номер, — Свалю я отсю…

— Хайло залепи, не один тут, ебанло! Завтра с первыми петухами вставать! — донеслось из темноты.

— Свалю, говорю, — шепотом продолжил 638-ой, — убегу, уеду, буду сам жить, как охранники рассказывают…

— Да беги, чего уж там, — спокойно перебил 692-ой, — не ты первый, не ты последний. Ты хороший парень, тебе тут не место. А вот на небесах будешь свой в доску, парень.

— На небесах? Что значит… Думаешь, не убегу? Да хрена мне стоит? Вот, завтра же, вечером…

— Интересно, — опять перебил 692-ой, — если встаем с петухами, то ложиться должны со сверчками, а? Так–то нас, получается, поздновато отпускают…

— Завтра.