Воронье сердце. Отбор по принуждению

Бронда вернулась раздраженной и взвинченной. Ярость исходила от нее плотными волнами, прошивая воздух разрядами молний. Микаэлла со своими восхищенными расспросами аж шарахнулась. Прибилась к стене, как недокормленная аквариумная рыба, и застучала кривыми зубами.

Третьей шут забрал Оливию. Та пошла за ним, не приняв руки и особо не церемонясь с поклонами. Казалось, ее совершенно не волновало, чем завершится испытание для нее. Вернулась она быстрее остальных: по-прежнему мрачновато-безмятежная, да и делиться впечатлениями не спешила.

— Ибреса Лира Крэтчен, — скомандовал шут. Не расшаркался, не протянул руки, не присел в книксене, не поклонился. Именно скомандовал, полоснув холодным взором и вызвав у меня очередной наплыв внутренней ярости. — Прошу за мной.

И маршевым шагом пошел впереди, гордо вздернув в потолок острый подбородок. Так, будто я собачка на выгуле!

— Может, пропустите меня вперед? — рискнула я исправить свое унизительное положение. — Все-таки, я претендую на сердце принца, а не вы!

— О, ибреса, — спокойно отреагировал шут. — Но ведь вам нравится быть ведомой и подчиняться!

— Да с чего вы взяли? — я тоже попыталась говорить безучастно, но голос предательски дрожал.

— За некоторых здесь говорят их биографии, — в голосе Алексиса прорезалось едкое недовольство, но выйти вперед он мне все-таки позволил. — Знаете дорогу лучше? Ведите меня! Можете хоть весь остаток вечера девушек на аудиенцию водить: мои ноги уже болят от усталости. Я даже дам вам право определять порядок!

Я лишь фыркнула в ответ. Кажется, в этот раз мне удалось переиграть Алексиса.

Собрав в кулак волю и выдержку, я шла по световому лучу к распахнутым дверям тронного зала, и яркое сияние впереди слепило глаза и выжимало слезы. Оставалось лишь гадать, что ждет меня: позор или достойная беседа.

«Не рисуйся», — снова возникли перед глазами аккуратные чернильные буквы. «Нравится быть ведомой!» — выкрикнул им в ответ голос шута. И я словно оказалась зажата между двумя параллельными стенами. Делала шаг вперед, навстречу судьбе, а они сдвигались все плотнее, угрожая расплющить в лепешку.

Мне предстояло разобраться, где мои убеждения, а где чужие наставления за жалкий десяток секунд: прежде, чем я войду в тронный зал. Где кончаюсь я и где начинаются мои друзья. Или… недруги?

Глава 16

— Членов королевской семьи называть только «Ваше величество», — зашептал шут, когда я открыла дверь, и яркий свет маглюмов выжал слезы из глаз. — И на «Вы», разумеется.

— А остальных как?

— А остальных — как осмелитесь, — Алексис ухмыльнулся, и его лицо сморщилось, подобно печеному яблоку.

Тронный зал был весь выполнен белым камнем. Не мрамором — нет — более нежным, почти прозрачным материалом, слегка отливающим ледяной голубизной. Стоило лишь бросить взор на стены или потолок, как глаза начинали болеть. Необычный метод обескуражить противника? Не думаю. Просто у кого-то из предков короля был дурной вкус.

Фигура королевы Инессы больше походила на чугунный печной горшок, нежели на изысканную Хармингтонскую вазу тонкого фарфора. Даже когда королева сидела на троне, ее филейная часть выступала из декоративных отверстий между подлокотниками и сидушкой. Сложно было понять, есть ли у нее талия: обзор закрывали огромные груди. При всем при том, красота и изысканность ее лица сражали наповал. Стоило лишь рассмотреть ее светлые кучерявые волосы и чувственные губы, заглянуть в глубокие зеленые глаза, как становилось понятно, почему король Рихар предпочел именно ее — дочь кухарки из Томокры — девятнадцати красавицам.

Но на этот раз трон короля торжественно пустовал. Лишь по левую руку от королевы, гордо расправив плечи, стоял принц Рэнимор в черном фраке и рубашке, расшитой золотом. Его тугие, пшеничные кудри спускались на плечи, голубые глаза почти безучастно смотрели в пол. Принц походил то ли на мать, то ли на агатовую статую. Я столько раз видела его на экране, но, тем не менее, не узнала бы, встретив в коридорах дворца. Представляла его более сухим, что ли.

За тронами высился полукруг из кресел с карикатурно-громадными спинками. В них гордо восседали ближайшие подданные королевской семьи с такими пафосными лицами, будто они здесь что-то решают. На одном из почетных мест, к своему удивлению, я приметила лысую женщину, что проводила первое испытание. В мужчине, чья одежда была прикрыта белой мантией, я распознала королевского лекаря. Еще один приближенный очень напоминал оружейника, но это точно был не Рэм. Немудрено: дворец такой огромный, королевская свита так многочисленна. Оружейников может быть и несколько.

— Поклонитесь! — шепнул шут.

Я слегка склонилась вперед. Плотно налакированные кудри защекотали шею. Было почти не зазорно: всей Аэрии известно, что дурацкие решения принимает король, а не королева. Именно король Рихар приказал окружить Аэрию куполом пятнадцать лет назад! А Инесса, происходящая из не самых высоких слоев общества, всегда заботилась о народе. Даже «Вороны» это понимали.