Воронье царство (СИ)

— Да что ты такое говоришь, старый вепрь, — прошипела Арндис, скрестив руки на груди, отчего звонко щелкнули друг о друга клыки на ее ожерелье.

— Корвус движется на Равницу, — проигнорировал ее воевода. — Ривану не составит труда оттуда завербоваться к его жрецам, а ты, Хальвард, сможешь получать вести от него, находясь за линией фронта. Хотя бы какое-то время.

— А можешь отправиться на передовую, как всякий нормальный мужик.

— Арндис, прошу. Ступай, распорядись о комнатах.

Девушка смерила его неодобрительным взглядом, развернулась на каблуках и вышла из штаба, организованного на скорую руку в одной из комнат постоялого двора.

— Не знал, что в Таламии есть культ Ульвальда, — проговорил Риван, обернувшись вслед удаляющейся Арндис.

— Нету, — ответил Нигрим. — И нигде его теперь, считай, нету. Арни да пара юнцов — все, что осталось от культа из Бесваны, после того, как Корвус прошел маршем по их охотничьим угодьям.

— Оттого-то она так рвется в бой?

— А то. Девка дерзкая и упрямая, но ее боевого духа, как и подобает волчице, хватит с запасом на целый батальон. И вам советую с ней поладить, иначе по дороге в столицу она вас с потрохами сожрет. Ей не терпится поскорее оказаться на передовой, — опередил он вопрос Хальварда, — а нашим солдатам благословение любого бога будет ой как не лишним, — Нигрим ненадолго умолк. — Что ж, пожалуй, мне больше добавить нечего. Располагайтесь, отдохните с дороги, будет желание, присоединяйтесь к трапезе внизу. Признаюсь, там наливают отменный мед. В подворье разместился лишь офицерский состав, все предупреждены о жреце, проблем быть не должно. В гарнизон, само собой, соваться не стоит, порвут на части…

Мед и правда оказался что надо, языки так и вовсе развязывал на раз-два. Хальвард и Нигрим наперебой обменивались военными байками, меряясь боевыми заслугами, кто больше врагов положил, да у кого меч острее, но Риван слушал их вполуха. Из головы никак не выходил старый жрец и его безумные жестокие глаза. Это как же колдун искажает их веру, насколько сильно влияет на умы и сердца жрецов, что те готовы поднять руку друг на друга, борясь за его внимание? Нет, Корвус никак не мог быть ставленником Бога-Ворона, Риван отказывался верить, что его бог способен на подобное.

Свирепый отлучился, и Хальвард, словно прочитав мысли жреца, спросил:

— Ты дважды обмолвился, что ты из видящих. Так что это значит?

— В том-то и дело, что ничего особенного, — вздохнул жрец. — Есть те, кто видят по «ту сторону» тень Бога-Ворона, а есть, кто только слышит его глас. Никогда это не было причиной для различия жрецов или, тем более, поводом для зависти.

— И тем не менее старику это не понравилось.

— Оттого-то и гнило на душе.

— Знаешь, — помолчав, выпалил Халь, — у меня когда-то был брат. Приемыш. Мать была уверена, что ему прямая дорога во врановые жрецы. Его нашли на молитвенном холме, возле идола Бога-Ворона, да и сам он был вылитый вороненок, черноволос, как ты, — солдат нахмурился, по всей видимости, нелегко ему давались эти слова. — Я ума не приложу, каково бы мне было, окажись он в такой ситуации, как ты сейчас. Как бы я поступил? Сдал? Спрятал? Увез бы на север?

— А что с ним стало? — осторожно спросил Риван.

— Пропал.

— Давно?

— Да. Ты, получается, едва родился, в тот год как раз и началась смута, приведшая Зарину к власти.

— Мне жаль.

— Мне тоже…

Нигрим вернулся с Арндис и полным кувшином меда.

— Знаете, в чем наша беда? — не успев усесться, начал полководец. — В разобщенности. Мы не привыкли воевать с севером. Мы и сами север! Одно дело гарши со своими набегами. Мы, все мы, Таламия, Гвинланд, Бесвана, Реилия, Ваомия, даже всеми богами забытый Эстад, не позволяли южанам бесчинствовать на наших землях. А когда Реилия вдруг пошла войной на несчастный Эстад, все стояли в стороне, сами, мол, разберутся. Разобрались. За два года четвертую, четвертую, Бетхор его дери, страну подминает! — Нигрим в сердцах стукнул пустой кружкой по столу. — А мы сидим каждый в своей норе, ждем когда наша очередь подойдет. Ох, не завидую я Гвинланду с его полуостровом, куда бежать-то? Если бы мы только сразу сообразили, что тут не обошлось без колдовства.

— Неужели на всю Таламию нет ни единого способного заклинателя, кто может дать отпор Корвусу? — перебил его тираду Риван.

— Были — да сплыли, — фыркнула Арндис. — Извел всех.

— Как это извел?

— А вот так. Держал царь Линнард придворных колдунов. А теперь ни царя, ни его кудесников. Извел.

— А кто же теперь у власти? — удивился Халь.

— Наследник — молокосос, да вдова — истеричка.

— Арндис!

— А разве не так? Забилась в угол и орет, мол, сдавайте города!

— По делу орет. Людей спасти хочет. Только нет ее, гарантии, что это поможет.

— Неужели даже мирное население не щадит?

— По всякому. Вот Вострице не свезло. Ни единой живой души. Там же и лег Линнард со своими колдунами. А ведь Корвус и его армия к стенам города даже на расстояние полета стрелы не подошли. Как и сказала Арндис, извел.