Воронежские страдания

Общежитие еще требовало тщательной подготовки, соответствующего обеспечения, и Гундорин решил послать туда Колуна, он малость и сам на «чурека» смахивает, хотя по делу чистый русак. Пусть походит, посмотрит, с пацанами пообщается, которые в том районе ошиваются, узнает, где у «чурок» что — электрические счетчики, газ и прочее, что можно будет потом задействовать. А с этим «чуркой», что из магазина, с ним можно запросто обойтись и без Колуна, он же этот, непредвиденный, начнет отмахиваться, обязательно за нож схватится. А «мочить» — Денягин приказал — сейчас никого нельзя. Значит, наказывать пойдут они втроем: сам Влад, Бык и Нос. Вполне достаточно. Трое против одного — справятся. Причем проучить того «чурку» надо быстро и решительно, лучше всего, уже прикидывал диспозицию Влад, дать ему отойти подальше от магазина, чтоб охранники не видели, а потом, возле кустов, короткий базар и — по репе!

Кстати, надо будет достать несколько дымовых шашек для общаги той. Чтоб огонь хорошенько занялся, пока «чуреки» будут чихать от дыма… Вот так, обо всем приходится самому думать, поручить-то некому, пацанам лишь бы кулаками махать, и никакого понимания высокой ответственности…

И пока Гундорин, потягивая из кружки хорошее пиво, негромко раскладывал перед Быком и Носом будущую диспозицию с общежитием, примчался запыхавшийся Колун и чуть ли не в крик: этот появился! Можно начинать! Влад накинулся на него — в зале же сидят и посторонние! А этот тупой уже готов всем выложить их ближайшие планы! И Колун, конечно, сильно расстроился, когда Гундорин, словно бы в наказание, снова отправил его теперь в общежитие — на разведку, и сказал, что к «чурке» они пойдут втроем, а Колуну там делать нечего. Ну обиделся, и хрен с ним! Не будет дисциплину нарушать, «пером» своим без нужды размахивать.

Короче, допил пиво Колун и отправился к общаге — наблюдать и не рыпаться без команды. А трое скинов ушли в противоположную сторону, к продуктовому магазину, где Колун только что видел в торговом зале того «чурку». Все шло по плану.

Пацаны, не доходя до магазина, разойдутся в разные стороны, будто незнакомые, это чтоб «чурка» сразу не сообразил, что его давно стерегут. А начнется базар, слово за слово, тут и Бык с Носом навалятся. Начало брал на себя Влад, как самый решительный, умный, ну и крепкий, накачанный. Он был уверен, что накладки не произойдет. Главное — что? Сразу сбить с ног, а потом обработать тяжелыми берцами — не смертельно, но чувствительно. И еще важно успеть сказать ему, за что! Короче, отваливай из России, она — наша, а не твоя! Хоть и не советует обычно Денягин орать на всех перекрестках, мол, когда там демонстрации какие-нибудь, митинги, ментура со всех сторон, стенка на стенку, тогда понятно, но Влад сам своим умом допер, что без лозунга — это в любом случае получается как бы хулиганка, а так — акция. Есть разница…

Опять же, если просто морду начистить — это неинтересно, это сегодня можно делать в каждом дворе, черных-то понаехало — уже и не протолкнешься от них, а надо так, чтоб они знали и боялись. Чтоб публично. Вот как понимал Гундорин свою задачу.

Чуть не опоздали: «чурка», нагруженный пакетами, уже выходил из магазина. Пацаны даже и разбегаться не стали. Остановились у него на дороге, знали, в какую сторону пойдет. Он и пошел — спокойный, гад, будто его не касается. И это так разозлило Влада, что он, вместо того чтобы начать с фразы, которая вертелась на языке, — насчет России для русских, неожиданно для себя грубо крикнул подходившему по дорожке мужику:

— Эй, чурка, дай закурить! — привычное, старое, из хулиганского детства как-то само вспомнилось, когда именно таким способом он вызывал противника на драку.

— Не курю и тебе не советую, — бросил мужик и хотел пройти мимо. Его руки были очень кстати заняты пакетами.

— Гляди, он хамит, сука! — воскликнул Бык, решительно подскакивая к мужику с правого бока с откровенным намерением напасть. Куда ты, рано! — показал глазами Влад.

А «чурка» остановился и спокойно посмотрел на троих ребят, загораживающих ему дорогу. Стоявший слева держал руку за спиной, пряча что-то. Дурак бы не догадался, что пацан приготовил какую-нибудь железяку, чтобы неожиданно и сзади, по-бандитски, нанести удар по голове. Ну а с тем, что справа, — понятно. И вдруг Влад, увидев по взгляду мужика, что тот сходу просек их план нападения и они потеряли фактор неожиданности, сам ринулся в драку, потому что больше ничего другого и не оставалось.

Его сильный прямой удар, если бы только Влад достиг цели, куда метил, должен был швырнуть «чурку» на землю — уже теперь без всякого базара. Но случилось неожиданное: кулак Влада просвистел в пустоту, а сам он будто смаху приложился всем телом о каменную стену, и в тот же миг в животе у Гундорина разорвалась бомба: ослепила жуткая, обжигающая боль, и он почувствовал, что куда-то уже летит и пытается вдохнуть воздух, чтобы погасить пожар, но не может, а в глазах — пустота, сплошной туман. И еще — громкие крики.

Это пацаны с двух сторон кинулись на «чурку», сообразил он.