Воронья душа

— Земля твердая, моя дорогая, потому что ее заморозил холод, — объяснил я и принялся за дело.

Мои дамы стояли кружком вокруг меня. Падал снег, и было так холодно, что я пожалел о том, что накинул на себя лишь легкий кожаный плащ. К счастью, я немного согрелся, орудуя лопатой, и вскоре вырыл довольно глубокую яму, в которую Вилья нетерпеливо опустила несчастный росток. Более моей помощи не просили: девочки принялись энергично засыпать яму той землей, которую я сложил аккуратной горкой, пока рыл яму.

Девочки были заняты и не обращали на нас внимания. Я стоял, держа в руке лопату, слегка поеживался от холода и старался не смотреть на Сильвию.

— Что было в твоей шкатулке? — осторожно спросил я, так тихо, чтобы не услышали мои дочери.

— Перстень с топазом. Свадебный подарок, — спокойным тоном ответила моя жена. — Не такой большой сюрприз, как твоя змея, но все же.

— Ты права, — усмехнулся я, чувствуя в душе облечение. Сложив ладони, я потер их друг о друга, чтобы хоть немного согреть. Дурак, я не надел перчатки и теперь раскаивался в этом. Я бы с радостью вернулся в теплоту дворца, но нужно было терпеливо ждать, пока мои дочери вдоволь налюбуются своей работой и сиротливо торчащей в мертвой земле палкой. — Как думаешь, дерево примется? Или погибнет? — вновь обратился я к Сильвии.

— Все зависит от того, будут ли за ним ухаживать, или же забудут о нем сразу, как только мы вернемся во дворец. Я скажу тебе, Дерек: если это деревце будут топтать, если его будут оплевывать, оно, безусловно, зачахнет. — Сильвия взглянула на меня, и этот пристальный взгляд словно прожег мою душу.

Я понял, что она имела в виду. Она говорила о себе и том, как ее встретили в Стурьфьеле. Она сама была подобна нежному ростку привезенного из дальней страны дерева, а я делал все возможное, чтобы заставить его умереть.

— На днях ты займешь покои королевы, — тихо сообщил я, желая расположить ее к себе. — Их занимает Хедда, но я прикажу ей переселиться.

— Мне не нужны покои Хедды, — пожала плечами моя жена. — Не хочу, чтобы ради меня ее выгнали из собственных покоев.

— Это не ее покои. Это покои королевы, — резковато сказал я, так как упрямство Сильвии мне совершенно не понравилось. — Хедда займет покои принцессы на другом этаже дворца. Не волнуйся, я сам поговорю с ней. — Лицо Сильвии тронула легкая улыбка, и, пользуясь моментом, я мягко добавил: — Как ты себя чувствуешь?

— Как я себя чувствую? — переспросила она, приподняв брови. Ее голос прозвучал довольно прохладно.

— Я имел в виду… После нашей брачной ночи… Я знаю, что у девственниц… Болит… Там… — Я отрывисто прошептал это прямо ей на ухо, не желая, чтобы девочки ненароком услышали, о чем мы беседуем. Им еще рано знать о таких вещах.

— Как забавно, что ты интересуешься этим, мой дорогой супруг, — с иронией в голосе ответила моя жена, а вдруг появившейся на ее плече большой черный ворон каркнул, и это карканье очень напомнило хриплый смех. — К счастью, я уже пришла в себя, но не так я представляла себе то, как расстанусь с невинностью.

Не зная, что сказать на такое справедливое заявление, я хмыкнул себе под нос.

— Будем надеяться, ты понесла, — все же нашелся я, желая направить нашу беседу в другое русло. — Если это так, клянусь, что это была наша первая и последняя ночь. Но, если у тебя вновь пойдет кровь, после нам необходимо будет опять разделить постель. Постараться еще раз.

— Если я не беременна, Дерек, обещаю, что сообщу об этом без промедления. — Сильвия поежилась, то ли от холода, то ли от неприятных мыслей.

— Ваши Величества! — вдруг раздался за нашими спинами жизнерадостный голос Хедды.

Я и Сильвия обернулись, а мои дочери кинулись обнимать принцессу.

— Мы посадили твое дерево! Вот, смотри! — с восторгом в своем тонком голосе сообщила Хедде Вилья, и, схватив принцессу за ладонь, спрятанную в теплую перчатку, потянула ее туда, где торчал одинокий росток.

— Ах, какие вы умницы! Теперь моему дереву не будет так одиноко! — широко улыбнулась Хедда, а девочки, довольные ее похвалой, запищали от восторга.

Они любили ее. А она любила их. И это обстоятельство забавляло и удивляло меня, ведь ко мне Хедда относилась с пренебрежением. Я знал: бывшая наследница престола, последняя из династии Юрис, явно не была довольна решением своего отца, который собственной волей толкнул ее на вторую ступень, а первую и титул короля отдал какому-то рыцарю. Мне. Но Хедда всегда была вежлива и интересовалась лишь платьями и драгоценностями, которые я без лишних разговоров оплачивал: пусть наслаждается. Все-таки она родилась и выросла принцессой, и ее избалованность была привита ей с колыбели.

— Хедда, хорошо, что ты здесь, — решительно сказал я, и девушка взглянула на меня. — Теперь, когда я женился, покои королевы должна занять моя супруга. Тебе следует освободить королевские покои для Сильвии, но ты можешь выбрать любые другие во дворце.