Воронья шпора

Панцирная конница, сошедшая с холма, уже была порядком потрепана за счет численного преимущества Тюдоров. Не имея поддержки от правого крыла лорда Перси, они попали под плотный нажим с самого начала последней отчаянной попытки короля Ричарда лишить войско Тюдоров его сердца. При виде наступавшей на них шеститысячной рати Стэнли многие из них бросились наутек или побросали оружие. Некоторым позволили сдаться.

Они обнаружили изуродованное тело Ричарда в дюжину раз пронзенном панцире. На шлеме его была прикреплена золотая диадема – простое кольцо, причем одна из удерживавших его лапок была отбита, так что оно съехало набок. Один из рыцарей дернул ее и выронил, так что она откатилась под затоптанный куст. Сэр Уильям Стэнли подцепил ее копьем и поднял – так чтобы диадема съехала на его руку.

Они подъехали с диадемой к Генри Тюдору и лорду Томасу Стэнли. Младший из Стэнли передал помятое золотое кольцо своему брату, а тот принял эту простую корону и возложил ее на длинные волосы Генри. Дядя нового короля первым преклонил перед ним колени с полными слез глазами. Солдаты громогласно вознесли хвалу именам Тюдоров и Ланкастеров.

Эпилог

Посмотрев в сторону Вестминстерского аббатства, Джаспер Тюдор судорожно сглотнул. Зал был освещен невероятным множеством свечей и настолько переполнен народом, что в этом просторном и высоком помещении стало жарко. Ощутив, как струйка пота скатилась по его шее, он подумал, можно ли в такой ситуации передать корону Англии стоящему рядом слуге.

Ощутив рядом с собой запах фиалок, Тюдор повернул голову и тут же почувствовал прикосновение к коже чьих-то прохладных пальцев. Воротник на его шее оказался таким тесным и высоким, что посмотреть вниз было практически невозможно, и все же он улыбнулся, угадав, что это Маргарет Бофорт, пристав на цыпочки, промакнула его кожу.

– Благодарю вас, – прошептал Джаспер.

Он еще помнил ту юную девушку, которой она была так много лет назад, когда весь мир пылал вокруг нее, и в мире этом у нее не было ни одного друга. Тогда ему казалось, что он спас этот зеленый росток, подыскав ей новый дом и мужа. Однако Маргарет пережила и его брата Эдмунда, и своего второго супруга, а потом еще и нашла третьего. Этот человек, Томас Стэнли, стал графом. В этот самый момент он стоял меньше чем в сорока ярдах от пожилого Тюдора, возложив меч Короны[44] на широкое плечо. Джасперу оставалось только удивляться, как удачно сумела устроить свою жизнь Маргарет.

– Благодарю вас за заботу о моем сыне, ваша милость, – негромко ответила леди Бофорт.

Старший Тюдор улыбнулся, все еще радуясь своему новому титулу. Выходило, что дядя короля имел право стать герцогом Бедфордом. Теперь он может забыть про нужду и голод. Джаспер побывал в пембрукском замке и обнаружил его в запустении – все изысканные гобелены были увезены прочь. Он еще не решил, стоит ли восстанавливать замок.

– Все эти годы вы поддерживали надежду в его сердце, – проговорил Джаспер, поворачиваясь к Маргарет, – своими письмами.

В центре переполненного зала собор епископов возлагал благословляющие руки на Генри Тюдора. Там были епископ Бата и Уэллса, а также Мортон, епископ Или, возвращенный из опалы, чтобы помочь престарелому архиепископу Буршье отправлять службу.

– A я надеюсь, Джаспер, теперь наконец познакомиться с ним, – сказала мать нового короля. – Теперь у меня есть для этого время. В Англии, наконец, после всех бед воцарился мир, и дай Бог, чтобы надолго.

Тюдор посмотрел вдоль зала, ожидая того мгновения, когда его призовут выполнять свою роль. Сегодняшняя корона отличалась от той, которую его племянник носил на Босвортском поле. Люди приветствовали его, однако этот простой обруч никак не годился для коронации. Корона, которую держал в своих руках Джаспер, блистала жемчугами и рубинами, усыпавшими золотые кресты. Она покоилась на бархатной подушке и представляла собой истинное произведение искусства, сработанное златокузнецами и эмальерами. В руках Джаспера корона казалась слишком тяжелой, куда более тяжелой, чем пошедший на нее металл.

Дядя короля посмотрел на ковровую дорожку, уходящую от него к алтарю между рядами сидящих леди и лордов, понимая, что, если он вдруг споткнется и упадет, они запомнят лишь это мгновение, и никакое другое.

– Мир, миледи, в известном смысле бывает и от усталости, – заметил он. – На мой взгляд, тридцать лет войны утомили всех.

– Разве может быть по-другому, Джаспер? Так или иначе, мы еще устроим и великолепную свадьбу… женим моего сына на Элизабет Йоркской. Ее мать, на мой взгляд… женщина практичная. Она потеряла во всей этой войне больше, чем кто-либо другой. И я надеюсь, что благополучный брак ее дочери с Генри дарует мир и ей. В конце концов, никаких других претендентов больше не осталось. Мой сын – последний из Ланкастеров, а Элизабет – наследница Йорков.