Воронья шпора

Март начался холодными ливнями и пронизывающим ветром. Бо́льшую часть февраля Английский канал представлял собой буйный ревущий ад. Шторма молотили по берегам Франции и Англии, не позволяя купеческим судам высунуть нос из тихих гаваней, в которых они скрывались от буйства открытого моря. Французские военные корабли, готовые доставить в Англию Маргарет и ее сына, отстаивались у глубоководных причалов на Сене в милях от океана. Дальше на север и на восток корабли Бургундии стонали и раскачивались на якорях под жестокими ветрами. Они собирались в архипелаге, в котором насчитывались сотни островов. В зимние месяцы туда по одному, бечевой, затаскивали несколько дюжин кораблей, пряча их от досужих взглядов и от праздного любопытства. Там, на зеленых и плесневелых берегах, герцог Карл собирал войско для вторжения в Англию в интересах Йорков.

В холоде, под пасмурным небом, молчаливые полки ратников в кольчугах и кожаных доспехах поднимались на борт причаленных кораблей. Немногие среди офицеров могли похвастаться кривыми мечами в кожаных ножнах; остальным оставалось довольствоваться пиками, алебардами и даже редкими английским секирами, оказавшимися в брезентовых свертках. Оружие поступало на борт в увесистых, обернутых парусиной упаковках, уже обнаруживавших следы ржавчины. К тому времени, когда оружие проржавеет окончательно, война закончится.

Сотен восемь людей, собравшись небольшими группами, еще ожидали погрузки на корабли и отправления в дальний путь, из которого можно и не возвратиться. Перспектива эта никому не добавляла радости, и, позвякивая металлом, люди проверяли свое снаряжение, охлопывая и ощупывая его и негромко ругаясь, если что-то оказывалось пропущенным или забытым.

Эдуард поднялся по трапу на свой флагманский корабль, «Марк Антоний». Доски прогибались под облаченным в броню королем. Проходя над водой, он опасливо глянул вниз, понимая, что если доски подломятся и он упадет, то уже не поднимется из этих глубин. Протянув руку к полированному деревянном поручню, Йорк поднялся на борт корабля и с суровым интересом огляделся по сторонам. «Марк Антоний» принадлежал лично бургундскому адмиралу и был обильно украшен беленым дубом и надраенной до блеска медью. На баке, юте и главной палубе собралось человек тридцать. Прочие, словно повешенные тати, висели на снастях, стараясь повнимательнее рассмотреть английского короля, который пошлет их в бой на чужом берегу. Эдуард услышал, как под палубой заржал и топнул копытом один из коней, ощутивший какое-то волнение на борту.

Монарх преднамеренно неторопливо поворачивался, стараясь заглянуть в глаза каждому из солдат – так, чтобы любой из них мог сказать, что видел его и ощутил всю силу его воли. Среди тех, кто сейчас оценивал его, были опытные наемники из Фландрии, заинтересовавшиеся хорошо оплачиваемой работой. Эдуард понимал, что среди них присутствуют и шпионы, которые непременно донесут о произведенном им впечатлении герцогу Карлу. Но это его не смущало. Его цели и желания полностью соответствовали интересам этого человека, профинансировавшего его экспедицию… Он так же хотел посрамить Францию и вернуть себе Англию. Эдуард ощутил прилив волнения, подметив, что люди тоже уверены в нем. Они не подведут его. Все, что ему необходимо, – это ступить на английскую землю и поднять свой флаг. Они предоставят ему такую возможность.

Брат его, Ричард, поднялся на борт корабля более легким шагом, однако трап запрыгал и под ним. Настроение обоих Йорков поднялось при виде уже укомплектованных людьми кораблей, проверявших такелаж и балласт, разворачивавшихся, маневрировавших среди островов. Еще большее количество судов пока только поднимало якоря и ставило малые паруса, чтобы выйти из глубоких каналов Фландрии в открытое море.

– Как пущенная из лука стрела, – проговорил Ричард Глостер, стараясь, чтобы голос его доносился подальше. – Как сокол, падающий из выси небесной, так мы обрушимся на них.

Он с удовольствием подметил на лице брата свирепую ухмылку. Исчезли и тусклые глаза Эдуарда, и его большой белый живот. Четыре месяца жестоких тренировок вновь превратили его в гончего пса, возвратили молодость, наделили силой и бодростью. Эдуард непринужденно переступил с ноги на ногу, когда корабль покачнулся на волне. Протянутой рукой он привлек к себе Ричарда и, улыбнувшись еще шире, пробормотал так, чтобы не слышали моряки:

– Так что же, по-твоему, ожидает нас в открытом море флот Ланкастеров или нет?

Подобная перспектива вселяла в них самые великие опасения: присланные из дома лазутчики могли сообщить об их приготовлениях. И если на просторах Канала их поджидает английский флот, это станет закатом их планов, равно как и жизней.

Герцог Глостер похлопал брата по плечу, изображая молодого человека, восхищенного увиденной им картиной. Однако в то же время, склонившись к уху короля, он пробормотал: