Воронята

Не сказав ни слова, Ганси повернул к ним экран телефона. На нем были часы. Блу не сразу поняла, что они стоят. Долгое время все четверо просто смотрели на три неподвижные стрелки на циферблате. Сердце Блу отсчитывало каждую секунду – вместо часов.

– Это… – начал Адам и замолчал.

А потом попытался еще раз.

– Это потому что на технику влияет энергия линии?

– На твои часы? С механическим заводом? – резко спросил Ронан.

– Да, – подтвердил Ганси. – Мой телефон по-прежнему включен. И датчик. Сбилось только время. Я думаю, что…

Но ответов не было, и они все это знали.

– Я хочу пойти дальше, – сказал Ганси. – Еще немножко.

Он помедлил, ожидая, что его остановят. Никто ничего не сказал, но, когда Ганси двинулся дальше, карабкаясь через валун, и Ронан вместе с ним, Адам взглянул на Блу. Выражение его лица гласило: «Ты в порядке?»

Блу была в порядке – так, как до полета. Не то чтобы она испугалась ярко горящих лампочек на датчике или часов Адама, переставших работать; но, встав поутру, Блу вовсе не ожидала, что окажется в таком месте, где времени нет.

Она вытянула руку.

Адам, не колеблясь, взял ее, как будто ничего другого не ожидал. Он негромко произнес, только для Блу:

– Сейчас у меня сердце бьется, как сумасшедшее.

Как ни странно, не их сплетенные пальцы действовали на Блу сильнее всего, а теплое запястье Адама, прижавшееся к ее запястью.

«Нужно сказать ему, что он не может меня поцеловать», – подумала она.

Но только не теперь. Теперь ей хотелось ощущать прикосновение его руки. У обоих пульс бился быстро и неровно.

Держась за руки, они лезли по камням вслед за Ганси. Деревья стали еще выше, некоторые из них срослись стволами и напоминали замки – огромные, увенчанные башнями. Благоговейно шелестящий полог листвы поднялся высоко над головами. Всё было зеленое, зеленое, зеленое. Где-то впереди плескалась вода.

На одно короткое мгновение Блу показалось, что она услышала музыку.

– Ной?

В голосе Ганси звучало отчаяние. Он остановился под могучим буком и теперь осматривался. Поравнявшись с ним, Блу поняла, что Ганси стоит на берегу озерца, из которого и вытекает ручей, вдоль которого они шли. Оно было всего несколько дюймов в глубину и абсолютно прозрачное. Такое чистое, что вода как будто умоляла до нее дотронуться.

– Мне показалось, я слышал… – Ганси замолчал.

Он взглянул на сцепленные руки Адама и Блу. И вновь на лице у него почему-то отразилось удивление. Адам сильнее сжал пальцы, хотя Блу сомневалась, что он сделал это намеренно.

Между ними происходил какой-то безмолвный разговор, но Блу сомневалась, что хоть один из парней знал, о чем шла речь.

Ганси повернулся к озерцу. Датчик в его руке померк. Присев на корточки, Ганси провел свободной рукой, с широко растопыренными пальцами, над самой поверхностью воды. Под его ладонью вода двигалась и темнела, и Блу поняла, что там кишат тысячи крохотных рыбок. Они взблескивали то серебряным цветом, то черным, двигаясь вслед за слабой тенью, которую отбрасывал Ганси.

Адам спросил:

– Как тут оказалась рыба?

Ручей, вдоль которого они шли по лесу, был слишком мелким для рыбы, а озерцо, очевидно, пополнялось дождевой водой, стекавшей с горы.

Рыба не берется с неба.

Ганси ответил:

– Не знаю.

Рыбы суетились и перескакивали друг через друга. Непрестанно двигавшиеся крохотные загадки. И вновь Блу показалось, что она услышала музыку, но потом она посмотрела на Адама и решила, что, возможно, это всего лишь звук его дыхания.

Ганси посмотрел на них, и Блу поняла, что ему очень нравится это место. Откровенное выражение его лица содержало нечто новое: не просто восторг от обнаружения силовой линии или коварную радость от возможности дразнить Блу. Она читала на нем странное счастье, которое бывает, когда ты что-то любишь, не понимая, почему… то самое странное счастье, которое порой напоминает грусть. Именно так Блу чувствовала себя, когда смотрела на звезды.

И таким он капельку больше походил на Ганси, которого она видела на церковном дворе. Блу поняла, что не в силах смотреть на него.

Тогда она высвободила руку из ладони Адама и направилась к буку, рядом с которым стоял Ганси. Она осторожно перешагнула через обнаженные узловатые корни, а затем коснулась ладонью гладкой серой коры. Как и его собрат, растущий на заднем дворе, этот бук был холодным, словно зимой, и приносил странное успокоение.

– Адам… – позвал Ронан, и Блу услышала, как Адам осторожно и медленно зашагал вокруг озерца. Треск веточек под ногами делался тише, по мере того как он удалялся.

– По-моему, рыбки ненастоящие, – негромко сказал Ганси.

Это было так нелепо, что Блу вновь повернулась к нему. Он наклонял ладонь туда-сюда, глядя в воду.

– Кажется, они здесь только потому, что я думал, что они должны быть здесь.

Блу насмешливо откликнулась:

– Здравствуй, бог.

Ганси вновь покачал рукой, и Блу увидела, как в воде опять мелькнули рыбы. Он с сомнением продолжал:

– Что сказала твоя родственница во время сеанса? Та, с длинными волосами. Она сказала – всё дело в восприятии… или нет, в намерении.