Вороной жеребец Кагыр-Кана

А все-таки непонятно: почему Шеф так категорически против того, чтобы о готовящемся покушении сообщил Виктору именно Арсений? Хотя, нет, логика, пожалуй, тут просматривается. Если Виктор узнает о подготовке покушения от своего друга, то, естественно, заинтересуется, откуда тот об этом знает. И если Арсений ничего вразумительного сказать не сможет (а что вразумительное тут скажешь?) Волкову нетрудно будет вычислить, откуда ветер дует. И неизвестно, как он поступит. Почему бы ни предположить вариант: возьмет того же Арсения в оборот — и киллеру ничего не останется, как признаться Волкову в своем участии в деле. Виктор будет спасать свою жизнь — кто его знает, может, и пытку применить, чтобы разыскать нанимателя или того же Шефа. А это уже и в самом деле Шефу неинтересно.

Допив кофе, киллер, решивший на время переквалифицироваться в телохранители, начал собираться.

Первым делом рассортировал документы. У Арсения их было немало. Прежде всего, два паспорта с разными фамилиями, но с одинаковыми фотографиями. На одной, правда, печать была чуть подрисована, но подрисована мастерски. И был еще один паспорт, корейский, со всеми необходимыми отметками, с открытой визой, правда, с чужой фотографией, но был шанс, что неискушенный милиционер не сможет отличить круглую физиономию на снимке от круглого же лица предъявителя. Также маловероятно было, что рядом окажется кто-то, кто говорит по-корейски, и это устраивало Алтайца, потому что сам он на языке Страны Утренней Свежести не сумел бы даже поздороваться. Дальше — очень даже важный документ: липовое удостоверение на право ношения оружия и специальных средств. Экспертиза легко определит его липовость, но для непрофессионального взгляда «корочка» выглядит вполне солидно… Удостоверение участника войны. Это настоящее… Ну и пропуска в различные учреждения, их много, разных, и нередко их золотистые тиснения отворяют двери самых неприступных «служебных входов»… Документы — по разным карманам.

Второе — оружие. Вообще-то Арсений придерживался правила избавляться от тех «стволов», которыми хоть однажды пользовался при выполнении заказа. И все же кое-что у него осталось. Прежде всего, любимый «парабеллум», будто специально подогнанный к его руке… Глушитель… Верный пахарь ТТ… Непревзойденный по надежности «наган»… Отличный кинжал, сделанный по индивидуальному заказу из рессорной стали… Эсесовский кастет времен войны, который Арсений в свое время приобрел у алкаша за бутылку водки… Перстень-печатка с ядом, которым он никогда не пользовался, но на всякий случай имел… «Парабеллум» — в кобуру-«босоножку» под руку, кинжал — в ножны, пристегнутые к ноге под брюками, остальное решил сложить в «дипломат».

Деньги. С этим проблемы особой нет. Есть и «деревянные», есть и валюта. А кроме того, существует и тайничок, где хранится кое-что, в основном, в «камушках», «на черный день». При всей своей любви к широкой жизни, Арсений взял себе за правило с каждого «гонорара» обязательно откладывать понемногу на будущее. В свое время он был потрясен фактом из жизни величайших бразильских футболистов, Пеле и Гарринчи. В игре он их, естественно, не видел — ни одного, ни другого. Да это и неважно, коль весь мир их признает великими. Оба по молодости одинаково купались в роскоши и в лучах славы. Но Пеле после этого стал мультимиллионером, а Гарринча умер в абсолютной нищете… Умирать в нищете Арсений не собирался. Даже коли не суждено до старости дожить, пусть уж после меня останется клад, — решил он про себя.

Вещи. Деньги есть — с вещами проблем нет. И тем не менее… Арсений вытряхнул из чемоданчика все, что бросил раньше. На дно поместил оружие. Сверху аккуратно уложил самые необходимые мужские предметы: несколько новых трусов, бритву, носки, упаковку презервативов, упаковку куриных бульонных кубиков, кипятильник в стакане, аптечку, дорожный несессер… И, конечно же, свой коронный одеколон. Такого одеколона, как у Арсения, нет ни у одного парфюмерного магната мира. Дело в том, что Арсений уже давненько ездил по белу свету с одной и той же «дежурной» скляночкой. А в повседневной жизни освежался после бритья из «фирменной посуды». И постоянно доливал «дорожный» флакон новым и новым одеколоном, начиная «Русским лесом» и «Шипром» и заканчивая изысканными французскими «о де туале». В результате образовалась смесь, не имеющая аналогов в мире… Впрочем, Арсению сейчас было не до мировых аналогов. Он бросил в чемоданчик пару брюк, пару рубашек, рассудив, что его кожаная куртка при необходимости заменит и пиджак, и закрыл крышку.

Можно было уходить. Герой — он только в книгах, да в кино рыцарь без страха и упрека. Арсений до последнего поглядывал на телефон, надеялся, что позвонит Шеф и скажет, что отказался от заказа, что Виктор отныне в безопасности, что заказ вообще отменен. Аппарат молчал.

Тогда киллер сообщил телефону, что уезжает на какое-то время и что если кому-нибудь понадобится, пусть оставит для него сообщение у электронного секретаря.

Обвел взглядом комнату. Кажется, ничего не забыл. Потом произнес вполголоса: