Вороново крыло

— Кэтрин? Она приходила посидеть с Кэсси. Правда, нечасто. Раз я ездила в город — один писатель выступал с лекцией. И как-то в школе было родительское собрание. И еще Юэн однажды пригласил меня к себе поужинать.

— Вы были дружны? С мистером Россом?

— Просто хорошие соседи. Родители, в одиночку растящие детей, часто держатся вместе. У него жена два года болела раком и умерла. После ее смерти он захотел перемен. Они ведь жили где-то в Йоркшире, в большом городе, он был директором школы. А тут вдруг увидел объявление о вакансии в нашем городке и решился на переезд.

— А как к этому отнеслась Кэтрин? Наверняка для нее жизнь в глухомани стала чем-то вроде культурного шока.

— Не знаю. Дети в ее возрасте… их сложно понять.

— А сколько ей было?

— Шестнадцать. Почти семнадцать.

— А вы? — спросил он. — Почему вернулись?

Его вопрос вызвал досаду. И откуда он знает, что она жила здесь раньше?

— Разве это имеет отношение к делу? — спросила она. — К вашему расследованию?

— Вы обнаружили тело. Тело человека, которого убили. И вам придется ответить на кое-какие вопросы. Даже личного характера, пусть вам и кажется, что они совершенно неуместны. — Он пожал плечами, давая понять, что ничего не попишешь — таков порядок. — К тому же ваш муж, он ведь в здешних местах фигура заметная. Вот и болтают всякое. А вы что же, думали, ваше возвращение останется незамеченным?

— Он мне не муж, — отрезала она. — Мы развелись.

— И все-таки, почему вы вернулись? — настаивал Перес.

Он сидел у окна на стуле, скрестив вытянутые ноги. В носках из толстой белой шерсти, свалявшейся после многих стирок, — ботинки снял еще при входе. Куртка висела там же — на крючке, рядом с курточкой Кэсси; он остался в мятой красной рубашке в клетку. Откинувшись на спинку стула, Перес держал в руке кружку и смотрел вдаль. И казался при этом совершенно расслабленным. У Фрэн прямо руки зачесались схватить бумагу, уголек и сделать набросок.

— Мне здесь нравится, — сказала она. — Да, я больше не люблю Дункана, но это не повод лишать себя удовольствия жить там, где хочется. К тому же Кэсси может общаться с отцом. Ничего не имею против Лондона, но мегаполис — не самое подходящее место для ребенка. Я продала свою квартиру, так что на первое время вырученного хватит.

Фрэн не хотелось раскрывать перед чужим человеком душу, говорить о том, что она рисует, что ее мечта — зарабатывать на жизнь рисованием, что на переезд ее толкнул неудачный роман. Что сама она выросла без отца и не желает того же своей дочери.

— Останетесь?

— Наверное.

— А Юэн Росс? Как по-вашему, он здесь надолго?

— Думаю, ему до сих пор тяжко без жены.

— В каком смысле?

Она замолчала, подбирая слова.

— Мне трудно судить — я его плохо знаю.

— И все-таки?

— Похоже, он до сих пор не вышел из депрессии. Я не о плохом настроении — о болезни. Наверняка он надеялся, что с переездом все изменится, само собой решится. Но так не бывает же, правда? Женщины, с которой он прожил двадцать лет, по-прежнему нет рядом.

Она замолчала.

Перес посмотрел на нее, ожидая продолжения.

— В день, когда я въехала в этот дом, он заглянул к нам познакомиться. Такой обаятельный, любезный… Принес кофе, молоко, подарил букет цветов из собственного сада. Сказал, что, несмотря на разделяющий нас холм, мы почти что соседи — он живет у самого подножия, между нами и школой. При первом знакомстве с ним я и не подумала, что у него горе, что в его жизни что-то не так, — он хорошо держался. Увидев Кэсси, сказал, что у него тоже дочь, Кэтрин. И, если мне надо будет отлучиться из дому, Кэтрин с радостью посидит с девочкой — ей вечно не хватает на карманные расходы. Только и всего. О жене — ни слова. О ней я узнала уже от Кэтрин.

Когда Юэн пригласил меня к себе на ужин, я не знала, чего ожидать. В смысле, одинокая, но еще молодая женщина… Бывает, мужчины не прочь за такой приударить: мол, обделенная мужским вниманием, долго ломаться не будет. Ну, вы понимаете, о чем я. Ничего подобного в поведении Юэна я не заметила, хотя порой такие вещи и неочевидны.

— И вы пошли, хотя не были в нем уверены?

— Ну да. Знаете, наверное, все дело в недостатке общения. Иной раз так не хватает компании сверстников. И потом, я решила: «Да ладно, подумаешь! В конце концов, он привлекательный мужчина, с приятными манерами, свободный. Таких в округе немного».

— И как, вечер прошел удачно? — Он улыбнулся дружелюбно, лишь слегка поддразнивая. Улыбка вышла скорее отеческая, хотя они с Фрэн наверняка были ровесниками.

— Для первого раза неплохо. Обустраивая новое место, он в самом деле постарался. Видели его дом? С новой пристройкой, сплошь стекло и дерево, и вид на побережье восхитительный. И по всему дому фотографии жены. В самом деле, даже не по себе становится. Я тут же подумала о Кэтрин: ей-то каково? Не возникает ли у нее мыслей, что она у отца на втором месте, что он был бы рад, если бы вместо матери умерла она? Но потом решила, что каждый справляется со своим горем как может. Да и мне ли судить?