Воронцовы. Дворяне по рождению

«По маленькой лестнице, о которой я знала от людей их высочеств, – писала потом Дашкова, – я незаметно проникла в покои великой княгини в столь неурочный час…» И далее следует диалог не столько пылкий, сколько напыщенный и о-очень литературный. От этого диалога, записанного лет шестьдесят спустя, веет романом: юная Екатерина Малая пробирается в ночи к обожаемой подруге Екатерине Великой, чтобы узнать о планах той и помогать вершить «святое дело». Ох уж это «Малая», ради этого Дашкова не щадила никого…

Не последнюю роль в формировании личности Екатерины Воронцовой сыграло и славянофильское влияние семьи дядюшки дипломата, а особенно Н. И. Панина. Именно они вдвоем впоследствии активно поддержат переворот, возведший Екатерину II на императорский престол. Влияние Н. И. Панина и его единомышленников сформировали Дашкову убежденной противницей деспотизма. Тот же Панин представит императрице Екатерине II по восшествии на престол проект учреждения Императорского совета и реформы Сената, ограничивающие монархический абсолютизм. В введении к проекту Панин, по мнению многих историков, давал резкую критику господствовавшего в управлении произвола («в производстве дел всегда действовала более сила персон, чем власть мест государственных») и предложил учреждение Совета из 6–8 членов-министров; все бумаги, который требуют подписи государя, должны были проходить через этот совет и быть заверены кем-либо из министров. Сенату проект предоставлял право «иметь свободность представлять на Высочайшие повеления, если они… могут утеснить законы или благосостояние народа».

Разумеется, этот проект был отклонен императрицей, правда, сам Панин не подвергся гонениям.

Граф Никита Иванович Панин (1718–1783) – русский дипломат и государственный деятель из рода Паниных, наставник великого князя Павла Петровича, глава русской внешней политики в первой половине правления Екатерины II, автор плана «Северного Аккорда» и одного из первых в России конституционных проектов.

Окончательное сближение Екатерины Воронцовой с Екатериной произошло в конце 1761 года по вступлении на престол Петра III. Воронцова оказалась единственной фрейлиной, которой новоявленная императрица могла доверять. Что, собственно, Екатерина II и делала, правда, с некоторой оглядкой. Слишком молода и восторженна была фрейлина, да и Екатерина всегда отличалась осторожностью и умением манипулировать нужными ей людьми. Петр Федорович, став императором Петром III, все сильнее притеснял свою жену, ходили даже слухи о том, что он хочет сослать Екатерину в монастырь. Кстати, многие историки говорят о том, что притеснения Петра были не такими уж и «зверскими», как повествуют о том Екатеринины летописцы. Карта уж слишком выигрышная – обманутая жена, обижаемая и притесняемая мужем-«голштинцем». В гвардейской среде и в обществе сочувствовали супруге ненавистного «немца» Петра III, ходили упорные слухи о заговоре, забывая, однако, что сама Екатерина II точно такая же чужестранка на Российском престоле, как и ее муж. Да и личная жизнь Екатерины к тому времени уже не была ни для кого тайной и никак не соответствовала образ обиженной мужем голубицы.