Ворону не к лицу кимоно

Внезапный вопль Сиратамы напугал Тя-но-хану. На них стали оглядываться придворные дамы из Фудзимия-рэн.

– Госпожа Сиратама! Давайте вернемся в Зимний павильон.

– Говорю же – это не он. Не он, не он! Это же смешно! Интересно, куда подевался Кадзуми? Точно, он решил не приходить. Как не стыдно! Он злой! Вокруг меня сплошные лжецы!

Почти выкрикнув это, Сиратама быстрым шагом двинулась в сторону Зимнего павильона. Тя-но-хана, все с тем же озадаченным выражением, пошла было за ней, но Сиратама резко обернулась.

Ее взгляд обратился к саду, в котором все еще витал запах крови. С кончиков белых лепестков гардении падали красные капли.

– Нет… – прошептала Сиратама детским голоском и медленно подняла глаза на Тя-но-хану. – Ах, что за неприятный запах. Такое нарядное кимоно, а теперь оно все пропахнет этим… Надо сказать Кадзуми: пусть принесет курильницу и еще цветов.

Весело произнеся эти слова, она мягкими шажками вышла в галерею.

– Я ведь больше всего люблю запах трав, отгоняющих комаров, – простодушно сказала она, и тень, которая до сих пор явно нависала над ней, исчезла.

* * *

На собрание, которое созвала Такимото, чтобы рассказать всем о нарушителе, Сиратама не явилась.

* * *

В комнате, засыпанной бумажными журавликами, Хамаю положила руку на плечо Сиратаме. Та рассеянно посмотрела на эту руку.

– Нарушитель был твоим знакомым. И очень близким знакомым, верно?

От этого голоса внутри Сиратамы что-то надорвалось. Она широко раскрыла глаза и расхохоталась.

– Какие смешные вещи вы говорите! Вы хотите сказать, что у меня с кем-то была тайная связь?! К сожалению, – закричала Сиратама почти весело, – у меня с Кадзуми ничего не было. Ни-че-го! Ведь я родилась лишь для того, чтобы стать супругой наследника. Неужели я бы осмелилась сделать то, что поставит под угрозу мое замужество?

Что-то в ней сломалось. Асэби с искаженным судорогой лицом смотрела на хохочущую Сиратаму.

Что же случилось у нее внутри? В Сиратаме больше не осталось ничего от присущей ей чистой, нежной женственности.

– А еще, – сохраняя улыбку на лице, сказала Сиратама, – это был никакой не Кадзуми. Совсем другой человек.

Она подняла глаза к потолку, словно во сне.

– Понимаете, ведь Кадзуми всегда приглядывает за мной. Он сказал, что, даже если мы не сможем больше встречаться, его чувства ко мне никогда не изменятся. Он и сейчас думает обо мне, где бы ни находился.

Здесь ее голос впервые задрожал.

– Он… он не мог быть тем телом, которое валялось на земле, точно мусор.

Ее смех треском раскатился по комнате.

Хамаю молча смотрела на нее, ничего не пытаясь сказать. Рядом с Асэби растерянно стояла Тя-но-хана.

Когда смех затих, Сиратама снова снизу вверх взглянула безумными глазами на Хамаю:

– Госпожой Сакурой выберут меня. Вы ведь тоже теперь это поняли, да? Хоть между Северным и Южным домами и был заключен тайный договор, теперь уже отступать некуда.

– Это не так, – сказала Хамаю ровным голосом, не отводя взгляда от Сиратамы.

– Что вы хотите сказать?

Сиратама с недоумением следила за реакцией Хамаю, а та ответила ей сухим смешком:

– Между Южным и Северным домами ни разу еще не заключали секретных соглашений. Я даже не стала передавать твое предложение Южному дому.

– Что?! – Сиратама потеряла дар речи и застыла, широко раскрыв глаза.

– Ты и правда думаешь, что я не обратила внимания на эту внезапность? – с несколько разочарованным видом вздохнула Хамаю, обращаясь к Сиратаме. – Твои слова не являются мнением всего Северного дома, и это можно легко понять, глядя на нынешнюю ситуацию при дворе. Южный дом не настолько легок на подъем, чтобы зашевелиться от каких-то устных договоренностей.

– Глупости… А кто заставил молодого господина на банкете по случаю Танабаты отклонить просьбу Западного дома?

– Просто затея Южного дома, очень на них похоже. Никто не собирался выдвигать вперед тебя. Тот, кто поддался обману, сам виноват, ты же говорила.

– Ты первая пыталась меня перехитрить, у тебя нет права обвинять меня.

Никто ничего не сказал. Сиратама явно растерялась, и никто не знал, что надо делать.

Через некоторое время заговорила сама Сиратама. Она вдруг захихикала и с улыбкой обратилась к Хамаю:

– Гори в аду!

Этот хриплый, надтреснутый голос никак не мог принадлежать барышне из Северного дома.

– Я больше не обязана молчать. Сейчас же расскажу все. Слушайте. – И Сиратама впервые обратила осмысленный взгляд на Асэби и Масухо-но-сусуки. – Эта женщина на самом деле не принадлежит к благородным воронам.

В комнате воцарилась тишина: никто не посмел возражать Сиратаме. Даже сама Хамаю.

С довольным видом обведя всех глазами, Сиратама добавила:

– Она приемыш. Из простолюдинов. А может статься, даже из коней. Так или иначе, ее статус не позволяет ей стать супругой молодого господина.

Сиратама весело улыбнулась.

– Подождите! – Масухо-но-сусуки с усилием выпрямилась и, пытаясь собраться с мыслями, встала между Сиратамой и Хамаю. – Это ведь твоя дама-нёбо сказала, что такое теперь запрещено.