Вороны Чернобога

Он сказал — в ночь. Шагая рядом с Данияром, Руся уже обеспокоенно прислушивалась к этой странной ночи. И пришла к выводу, что, если не болтать, то можно услышать кое–что, что ранее не воспринималось как нечто разумное. Хоть последнее и звучит глупо. Если нечисть разумна, конечно. Или ей что–то чудилось, что не относится к жизни этой ночи? Но что она точно постоянно слышала, так это равномерный шелест, который сопровождал их во время «прогулки» по этой дорожке. Шелест и шуршание, как будто кто–то махонький перебегал от куста к кусту, стараясь для своего бега уловить то время, когда два путника либо говорили слишком громко, либо слишком громко шагали…

А ещё она вслушивалась в редкий вскрик птиц, спрятанных в ветвях деревьев, и вздыхала о соловьях, которые давно уже отпели, отгоняя от себя странные мысли о том, что эти ночные птичьи вскрики могут быть подсказкой: птицы не просто просыпаются среди ночи, а… их кто–то тревожит, как минимум. И, когда раздавался слишком горестный, по её мнению, вскрик, Руся безотчётно прижималась к Данияру, а тот успокоительно похлопывал её по руке. И девушка признавалась себе: она не воспринимает этот жест как нечто снисходительное. Ворон успокаивает её — не более.

Благополучно дошли до следующей остановки и прошли бы её дальше — на транспортном табло мигало только «время» и никаких тебе «транспортных средств», но Данияр внезапно остановился на месте, мягко прижав рукой её ладонь к себе.

— Что? — спросила она и машинально оглянулась: может, запоздалая, не учтённая табло маршрутка подъезжает?

Но по дороге шныряли только легковые машины, и лишь раз медленно и торжественно прошла громадная машина–поливалка, из–за которой в воздухе запахло пыльной влажностью и свежестью окошенных газонов. Мимо прошли две пары, вполголоса беседующие между собой.

— Поздороваться не хочешь? — негромко спросил Данияр и кивнул на навес остановки, который они только что прошли.

Руся ощутила, как её щёки начинают гореть то ли от страха, то ли от волнения: неужели ворон приметил кого–то из… паранормального народа?

— Только если с тобой, — боязливо прошептала она, чувствуя, как начинает дрожать: а вдруг там чудище жуткое–прежуткое? Типа Зеркальника? И вдруг рассердилась и буркнула, удерживая двинувшегося к навесу ворона: — А нам знакомство это сейчас нужно? У нас так много времени?

— Ты права, — кивнул Данияр и, как ни в чём не бывало, повёл её дальше.

— Данияр, а я всех этих… существ увижу сама? Или только после того как… поговорю с ними?

— После.

Она выдохнула: значит, можно было посмотреть. Любопытно, почему Данияр предложил ей это… знакомство? Напугать хотел, чтобы слушалась? Но ведь она и так… Или он хотел помочь ей увидеть двенадцать существ?..

Больше они не разговаривали, шли себе спокойно, время от времени встречая запоздалых прохожих, а то и гуляющие парочки. Один раз девушку сильно напугал человек, почти бесшумно пролетевший мимо них на какой–то одноколёсной штуковине. Руся заметила, что даже Данияр вздрогнул и, кажется, чуть не выругался. Во всяком случае, она расслышала что–то вроде «чёрта».

Через две остановки она снова не выдержала:

— Я всё вспоминаю все места по нашей дороге и не могу вспомнить ни одного кладбища. Ты уверен, что мы идём туда, куда надо?

— То кладбище давно под землёй, — сказал Данияр. — Мы ходим по нему, как по обычной поверхности. Ещё две остановки — и будет сквер, очень большой. Знаешь о таком?

— Да, там часто всякие мероприятия бывают, потому что там военный мемориал. — И дрогнувшим голосом спросила: — Хочешь сказать — этот сквер и есть?..

— Есть, — подтвердил он.

— Но ведь кладбище, если оно там и было, уже глубоко под землёй! — заволновалась Руся. — Как же там упыри–то могут прятаться? — А сама вспоминала, сколько там зелени — плотной зелени кустов и деревьев, и холодела от неприятных предчувствий.

— Кладбище это древнее, а значит, силы, дремлющие под землёй, всё ещё могут привлечь к себе нежить и дать ей возможность пересидеть голодное время.

— Голодное — это когда никого не поймал? — уже с ужасом спросила Руся. А потом ужас начал накрывать такой ледяной волной, что она почувствовала тошноту: — Я… как–то забыла, что упыри… Они людей едят по–настоящему?

— Да.

— А… много? Много людей погибло?

— Достаточно, — уже суховато ответил Данияр, и девушка замолчала, время от времени лишь содрогаясь, когда страх судорогой изгибал её спину.

С каждым шагом она всё отчётливей понимала, что её телячий восторг перед открытием нового для себя мира — жуткая глупость. Хуже того… Данияр–то был прав, потребовав от неё слова подчиняться ему сегодня…

Нетушки!.. Теперь она примерно представляет, с чем может столкнуться, и не собирается глупить! Безопасно по ночам только рядом с вороном — это она теперь знает теоретически. А судя по всему, вскоре узнает о том и практически.