Вороны не умеют считать

— Предъявите ордер на арест?

— Повестку.

— А что вам, собственно, нужно?

— Узнаете от сержанта.

— Я не хочу уклоняться от дачи показаний, но мы уже говорили сегодня с сержантом. Добавить мне нечего.

— Не уверен.

— Вы думаете, Бьюда рассердится, если я не приду к нему?

— Он послал меня за вами. Так что решайте сами.

— Ладно, поехали.

— Моя машина стоит у подъезда.

— Спасибо, я уже на своей.

— Почему? — подозрительно спросил он.

— Чтобы вам не пришлось везти меня обратно. Он немного подумал.

— Ладно, двинулись.

Человек в модной рубашке поехал вперед. Я следовал за ним. Мы миновали Седьмую улицу, пересекли Верширский бульвар и направились в сторону Голливуда.

Куда мы едем, человек в модной рубашке не сказал. Он просто медленно вел машину, постоянно косясь в зеркало заднего вида и пропуская вперед обгонявшие машины, так что приходилось держаться прямо за ним. Было очевидно, что он мне не доверяет.

Неожиданно его машина повернула налево. Дорога шла вдоль квартала богатых особняков, построенных в конце двадцатых годов: оштукатуренные стены, черепичные крыши, аккуратные лужайки, пальмы, гаражи на три машины с комнатами для водителей наверху.

Парень в модной рубашке прижал свою машину к обочине. Я понял, что мы приехали, — напротив стоял полицейский автомобиль. У двери дома прогуливался человек. Подошел мой провожатый, сказал:

— Можете выходить. Мы направились в дом.

— Добрый вечер, Лэм, — приветствовал меня сержант Бьюда, выходя нам навстречу. — Знаете, кому принадлежит дом?

— Знаю.

— Откуда?

— Гарри Шарплз давал нам этот адрес.

— Вы уже были здесь?

— Нет.

— Что вам известно о Шарплзе?

— Немного.

— Меня интересуют его деловые связи.

— О них я практически ничего не знаю. Вы уже спрашивали меня об этом.

— Да, но с тех пор многое изменилось.

— Что с ним случилось?

Бьюда не ответил, но в его взгляде я прочел немой укор.

После небольшой паузы он спросил:

— А с чего вы взяли, что с ним могло что-то случиться?

Я тяжело вздохнул.

— За кого вы меня принимаете? Ваш сотрудник приезжает за мной. Мы едем к этому дому. Возле него стоит полицейская машина. У двери — охранник. Появляетесь вы и спрашиваете о Шарплзе. Если бы я не подумал, что с ним что-то случилось, то какой я сыщик — такого надо в шею гнать.

— Шарплз хотел, чтобы вы были его телохранителем, не так ли?

— Да.

— Чего он боялся?

— Не знаю.

— А как вы полагаете?

— Понятия не имею.

— Неужели вас не интересовали мотивы, побудившие его сделать это предложение?

— Если бы я его принял, меня бы заинтересовали мотивы.

— А вы не приняли?

— Нет.

— Почему?

— Хотите, скажу вам правду?

— Да.

— Мне показалось, что на самом деле Шарплз вовсе не боится.

— Почему вам так показалось?

— Вчера он пришел к нам в агентство и попросил расследовать одно дело, связанное с Кеймероном. Можете проверить у Берты и нашей секретарши Элси Бранд — они подтвердят. Мы вместе поехали к Кеймерону и обнаружили его труп.

— Раньше вы промолчали об этом.

— Вы сами сказали, что многое изменилось.

— Вы думаете, что Шарплз пришил Кеймерона и тут же бросился к вам в агентство…

— Не говорите глупостей. Вы спросили, почему я отказался работать на Шарплза. Вот я и пытаюсь вам объяснить.

— Итак?

— Представьте себе, что, когда мы ехали к Кеймерону, Шарплз мне чем-то не понравился.

— Что же вам не понравилось?

— Опять вы за свое. Юрист назвал бы это просто гипотезой. Предположим, я ничего не заметил, но Шарплзу показалось, что я заметил. Возможно, он испугался, что я знаю о нем то, чего мне знать не следует. Он предлагает мне стать его телохранителем, а в полицию сообщает, что ему грозит опасность. Вот я с ним неразлучен. В один прекрасный день он отправляется погулять где-нибудь в глухом месте неподалеку от окрестностей города. Я, естественно, с прогулки не возвращаюсь.

— Убийство?

— Ну что вы! Просто какие-то злодеи нападают на нас, связывают и похищают. Шарплзу чудом удается бежать, он обращается в полицию, и вы находите мой хладный труп. Газеты сообщают: отважный сыщик погиб при исполнении своих обязанностей.

— Очень смахивает на мелодраму.

— Скорее на фильм ужасов.

— И потому вы отказались работать на него?

— Я этого не говорил. Я просто выдвинул гипотезу.

— Так почему же вы отказались на него работать?

— Сам не знаю.

— Черта с два вы не знаете!

— Напрасно вы мне не верите, сержант, — я и правда не знаю. Шарплз предложил мне солидный куш, а я почему-то отказался. Это действительно трудно объяснить.

— Понятно. Плохое предчувствие?

— Пожалуй.

— Вас кто-то предупредил об опасности?

— Нет, просто предчувствие.

— Веселенькая история. К сожалению, не можем послать вашему предчувствию повестку с вызовом на допрос. Подсознание не положишь в целлофановый пакет как вещественное доказательство.

— А что, собственно, случилось?

— Пойдемте. — Бьюда открыл дверь, и мы оказались в просторном холле. Паркетные полы здесь были натерты до блеска, на стенах дорогие ковры, с потолка свешивались хрустальные люстры.

Сержант провел меня в комнату, служившую Шарплзу одновременно библиотекой и кабинетом.

В комнате царил разгром.