Вороны Одина (ЛП)

Что-то вылетело из темноты мавзолея. Оно остановилось в освещенном дверном проеме, запрокинуло голову и издало душераздирающий рев. По крайней мере, такое же большое, как отец Мэтта, оно было одето в заплесневелую кожаную тунику и леггинсы, с огромными ботинками и ржавым металлическим шлемом. Со спутанными рыжевато-желтыми волосами и длинной спутанной бородой, это явно был мужчина. Или он был им раньше. Когда был жив. Теперь он сгнил, с него свисали куски кожистой плоти, из-под дыр виднелись кости. Одна сторона его лица исчезла, остался только череп.

Кроме того, у него отсутствовала рука.

Прежде чем Мэтт или Болдуин успели среагировать, существо выскочило наружу. Он схватил отброшенную руку и воткнул ее обратно. Затем заревел, растягивая челюсти, показывая несколько оставшихся пожелтевших зубов. Его единственный глаз закатился вверх, а грудь обмякла, словно он сделал глубокий вдох. Затем, когда он выдохнул, все его тело расширилось, выросло, пока не стало выше, чем мавзолей позади него. Он снова взревел, и сама земля задрожала у них под ногами.

— Эм, ты знаешь тех парней, которых мы встретили в загробной жизни? — сказал Мэтт. — А я тебе говорил, что это не зомби-викинги?

— Угу…

— Это так.

Драугр бросился на Болдуина. Мэтт бросился на него, зная, что молот слишком опасен. Очевидно, так же было и с гниющей нежитью. Он врезался в его руку и только оторвал большой кусок высохшей плоти. Драугр ударил Болдуина массивным кулаком. Болдуин влетел в ближайшее надгробие. Мэтт попытался не вздрогнуть от удара, но Болдуин просто отскочил назад, прокричав:

— Хочешь кусочек меня? У нас уже есть кусочек тебя.

Болдуин увернулся от следующего удара драугра и пронесся мимо него. Одна из проблем гниения состоит в том, что, по-видимому, суставы работают не так хорошо, и драугр неуклюже повернулся, прежде чем снова напасть на Болдуина.

Болдуин продолжал насмехаться над ним, когда Мэтт схватил щит, затем приготовил свой молот, сосредоточившись на том, чтобы разозлиться. Это было нетрудно… эта штука стояла между ним и Мьелльниром, и молот по праву принадлежал ему. К тому же у него был очень плохой день. Поэтому он нашел сердцевину гнева и ударил, и молот полетел, сильнее и точнее, чем когда-либо прежде. Концентрированный шар чистой силы.

Он ударил драугра в бок, и на секунду Мэтту показалось, что они имеют дело с двумя драуграми. Или, по крайней мере, двумя половинками одного. Но драугр упал, все еще невредимый. Когда он попытался подняться снова, Мэтт протянул свои пальцы, теперь уже светящиеся, и драугр остановился.

— Ты говоришь по-английски? — спросил Мэтт.

— Хм, это зомби, — сказал Болдуин. — Если так, то единственное слово, которое он знает — это мозги.

— Это драугр, — сказал Мэтт. — Мертвый воин-Викинг, охраняющий сокровища.

Это разумное существо. Подобное призраку. Он может говорить.

Драугр сдулся до человеческого размера, но все еще был достаточно большим. Но он остался на земле, наблюдая за рукой Мэтта. Мэтт увидел амулет на его шее. Молот Тора.

— Так ты Торсен? — сказал Мэтт.

— Да, — ответил тот, его голос был искажен, оставшиеся зубы клацали. — Олаф Торсен. — Или это то, что он, казалось, говорил. Трудно было сказать наверняка. Не все согласные работают правильно, когда у тебя нет половины зубов. Или части губ. Или языка. По крайней мере, он говорил по-английски, что означало, что он был одним из первых поселенцев.

— Я тоже Торсен, — сказал Мэтт. — Мэтью Торсен. Из Блэквелла. Мне нужно то, что ты охраняешь в этом мавзолее. Мне нужен Мьелльнир.

Драугр рассмеялся. Это был ужасный сухой, хриплый, хихикающий звук.

— Ты думаешь, раз ты — сын Тора, то можешь владеть его великим молотом?

— Да, думаю, что, поскольку я — чемпион Тора, то могу владеть им. И я должен это сделать. Грядет Рагнарёк. Змей шевелится. Битва начинается. Я был избран, чтобы бороться с ним.

Произнося эти слова, Мэтт почувствовал, как его сердце дрогнуло. Благородные слова. Гордые слова. Слова чемпиона. И, возможно, впервые он поверил им. Это был бы поистине идеальный момент… если бы драугр не фыркнул.

— Ты? — тварь захихикала. — Ты — ребенок, а не чемпион Тора.

Болдуин прыгнул вперед и сказал:

— Нет, ты…

Но Мэтт оборвал его.

Драугр продолжал:

— Ты говоришь, что ты — чемпион? Мы легко можем это уладить. Внутри этого склепа лежит Мьелльнир. Принеси его мне.

— Это трюк, — прошипел Болдуин.

— Да, это трюк, — сказал драугр. — Если мальчик действительно Торсен, он уже знает об этом. Неужели ты думаешь, что до сих пор никто не нашел этот молот? Они нашли. Но они не могут его поднять. Он лежит в своем каменном ложе, и только истинный чемпион Тора может поднять его оттуда. Только живое воплощение самого великого бога.

— Э-э, это не Экскалибур? — спросил Болдуин.

Мэтт попытался утихомирить его, но Болдуин сказал:

— С камнем. Я видел мюзикл, — он понизил голос, — думаю, его мозги тоже гниют. Он выглядит смущенным.

— Сын Бальдра, я вижу, — сказал Драугр. — Я бы поверил, что ты — живое воплощение обреченного сына Фригг. Такой же приятный, как нагретый солнцем камень. И такой же умный.