Вороны Одина

Он оглянулся и увидел, что Болдуин указывает на амулет Мэтта. Мэтт чувствовал, как тот гудит. Когда он посмотрел вниз, тот начал светиться.

— Думаю, он хочет помочь тебе войти, — сказал Болдуин.

Вломился своим молотом? Это казалось еще более неуважительным, чем вскрывать замок.

— Даже если бы я мог, не уверен, что должен… — сказал он.

— А почему бы и нет? Мьелльнир находится там. И твой второй молот тоже указывает туда. — Болдуин снова указал на амулет. — Одно должно помочь тебе получить другое, верно?

Это имело смысл, предположил Мэтт. Поэтому он отступил назад, опустил щит, сосредоточился и вскинул руку с растопыренными пальцами. Он ничего не ожидал. Он не был зол или что-то такое, что могло бы запустить Молот. Но стрела вылетела из его пальцев, заставив отшатнуться от неожиданности. Дверь застонала и открылась, просто треснула, подняв вихрь пыли. И еще что-то выплеснулось наружу.

— Что это за запах? — воскликнул Болдуин, закрывая руками нос и рот.

— Мертвые люди.

Болдуин слегка позеленел, и Мэтт пожалел, что сказал это так прямо. Болдуин, вероятно, по-другому относился к мертвым, проведя некоторое время среди них, в загробной жизни.

— Ты можешь подождать здесь, — сказал Мэтт.

— Нет, я в порядке.

Мэтт толкнул дверь. Сначала она не сдвинулась с места, но потом он навалился на нее всем своим весом, плечом, и она снова застонала и начала открываться со скрежетом, от которого у него заныли зубы. Это была тяжелая работа, и он остановился, как только отверстие стало достаточно большим, чтобы пройти. Оно было также достаточно большим, чтобы выпустить намного больше этой вони.

— Хм, может быть, я смогу постоять на страже? — сказал Болдуин.

— Хорошая идея. Я сейчас вернусь.

Мэтт повернулся боком и проскользнул в отверстие. Внутри мавзолея царила кромешная тьма. Его амулет все еще светился, но, казалось, не излучал никакого реального света, будто был задушен темнотой. Даже свет из открытой двери не проникал внутрь больше чем на несколько дюймов. Мэтт заглянул внутрь, и его сердце забилось быстрее при мысли о том, чтобы войти туда.

Это всего лишь темнота. Мне это не повредит. Просто не торопись. Пусть амулет укажет путь, как это было со щитом.

Он вошел в дверь и сделал один шаг в мавзолей. Амулет начал нагреваться.

Если бы только он светился чуть ярче, это было бы гораздо полезнее.

Мэтт выставил вперед одну ногу, нащупывая путь, затем проделал то же самое рукой, проверяя, нет ли препятствий…

Бумажный шепот прозвучал глубоко внутри мавзолея. Мэтт замер. Звук повторился, как будто что-то двигалось по камню.

Крысы. Или змеи, спрятавшиеся на зиму. Коричневая змея или бычья змея. Без проблем.

Мэтт усмехнулся про себя. Несколько недель назад мысль о змее, возможно, остановила бы его, но по сравнению со Змеем Мидгарда, он даже не был уверен, что гремучая змея испугала бы его.

Мэтт сделал еще один шаг…

Воздух засвистел. Он уловил слабое размытое движение. Затем что-то ударило его в челюсть, как бил Расти, и он отлетел назад к каменной стене.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ: ОУЭН — СМЕРТЕЛЬНЫЕ ВОДНЫЕ ВИДЫ СПОРТА

Оуэн волновался всю дорогу до Хот-Спрингса. Он беспокоился о Лори, Фине, Мэтте и Болдуине. Он беспокоился, что изменился слишком сильно или недостаточно, или что, вызвав гнев Фина, изменятся неправильные детали будущего. Каковы бы ни были последствия, теперь в его знаниях о будущем оставались пустые места. Он был вовлечен, и это изменило то, как много он мог видеть.

Поскольку он еще не был вовлечен в драку в Хот-Спрингсе, то мог видеть близнецов. Прямо сейчас они не переживут нападения. На этот зная, что делать. Он должен был вмешаться, даже если это лишит его способности видеть, что произойдет дальше. Когда остальные были в Хель, Оуэн наблюдал за ними. Он послал воронов. Каждый раз, когда ребята делали важный выбор, он был готов вмешаться, но они не нуждались в нем, поэтому он держался в стороне. Присутствие его воронов не было тем же самым, что и его присутствие, так что это не считалось вмешательством. Это не означало, что он перестанет видеть их будущее.