Вороны Одина

Трудность, конечно, состояла в том, что Мэтт должен был добраться до короля, а судя по тому, как выглядело поле битвы, к тому времени, когда парень это сделает, он будет измотан сражением. Глемир, однако, будет в отличной форме. Король сидел на своем троне и с улыбкой наблюдал за ними.

Рядом с Лори стоял Фин в волчьем обличье. Он взглянул на нее и сверкнул зубами. Затем снова посмотрел на короля. Она не была уверена, о чем он думал, но Лори знала его достаточно хорошо, чтобы ожидать, что у Фина была та же самая общая мысль, что и у нее: взять Глемира.

У нее не было возможности попасть в него, поэтому они должны подойти ближе. Фин и Лори вместе направились к Мэтту.

Бой только начался, когда два ворона Оуэна влетели в пещеру, и в мгновение ока остальные Берсеркеры, кувыркаясь, бросились в бой. Позади них появилось настоящее море меха и рогов. Некоторые драугры, казалось, колебались, когда козы атаковали их, но их пауза была короткой. Странным образом, козы казались идеальным оружием против драугров: они были практически бессмертны. Все стадо коз обладало одинаковой силой Тангриснира и Тангниостра, чтобы оживать после смерти, и драугры могли снова прикреплять свои части тела, когда были ранены. Это был довольно равный бой.

Берсеркеры роились в середине меха и разлагающейся плоти. Они прыгали и кувыркались, используя даже тела бойцов с обеих сторон в качестве трамплинов. Для таких гимнастов сталактиты были не хуже турников. Это был полнейший хаос, даже больший, чем битва между Берсеркерами и Райдерами. Райдеры, несмотря на весь их характер и отношение, просто не были столь ошеломляющими, как возвышающиеся, гниющие драугры.

— Мэтт! Ты можешь использовать свой молот против Глемира отсюда? — крикнула Лори через весь бой, когда они с Фином пытались подойти к нему.

Его ответ потонул в реве, когда драугр прыгнул к ним, а затем они были отделены от него растущим потоком бойцов. Фин оставался рядом с ней, и время от времени она видела Болдуина или близнецов, но хаос разделил их на небольшие группы.

Чемпион Локи, напомнила она себе. Я — чемпион Локи. Она не подведет ни своего предка, ни других потомков. Она не могла даже подумать об этом. Она старалась не обращать внимания на рычание, вопли, блеяние и ворчание. Она должна была сделать свое дело.

По одной стреле за раз.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ: МЭТТ — ВИНГТОР

Битва. Именно этим больше всего славились викинги, будто они всю свою жизнь бродили по побережью, потрясая мечами, ожидая случая сразиться с кем-нибудь. Украсть что-нибудь. Убить кого-нибудь.

Не совсем так. Они также были фермерами и исследователями, и они проводили больше времени в деревнях, чем в набегах, но да, Мэтт признал, что викинги любят сражаться. И не только сражения один на один. Им это нравилось.

Он окинул взглядом поле боя. Это была бурлящая масса Берсеркеров, Валькирий, драугров, боевых козлов и потомков Севера. Грандиозное зрелище, способное всколыхнуть кровь любого викинга. Если бы он увидел это в кино, то был бы прикован к экрану, сердце колотилось, адреналин бил ключом. Для ребенка Блэквелла это была его версия битвы с пиратами, ниндзя и зомби. Лучше и быть не может.

Вот только… Ну, это была не сцена из фильма. Неделю назад он бы признался, что настоящая драка была ужасной. Теперь уже не столько ужас заставлял его желать, чтобы это был фильм, сколько хаос.

Не имело значения, были ли это Берсеркеры, Валькирии и козы против драугров. Возможно, это были рыжеволосые против блондинов, но с его точки зрения это не имело значения. Это был хаос, абсолютный хаос, с летящими копытами, летящими частями тел драугров, Берсеркеров, кружащимися над головой, и грязью — множеством грязи, кружащейся повсюду, от коз и бойцов, грязь в его глазах и во рту. Через некоторое время он уже почти ничего не видел, только какие-то фигуры проносились мимо, иногда над головой, иногда под ногами, когда он спотыкался об упавших. Они тоже врезались в него, толкаясь и ворча, сбивая с ног; он развернулся, подняв щит и держа молот наготове, но они не заметили его, просто врезались в него и исчезали в драке.

А потом появился запах. В основном, драугров. Вонь гнили стала настолько сильной, что это было практически само оружие. Мэтт споткнулся об одного из младших Берсеркеров, которого рвало, и Мэтт сказал ему пойти подышать свежим воздухом. Парень потупился от стыда, но его кожа стала почти зеленой от тошноты. И все же это был еще один запах, от которого у Мэтта скрутило живот. Более легкий запах, который он улавливал лишь время от времени, двигаясь по полю боя. Кровь. Каким бы слабым он ни был, это было самым верным напоминанием о том, что это не киносценарий, не игра. Это реально, и он был в центре всего этого.