Ворошилов

— Есть! — крикнул Буденный и, прыгнув кошкой в седло, на загорячившемся донце вонзился в строй бойцов.

— Красные орлы! — гаркнул что было легких. — Зачем мы кровь проливали, зачем тысячи наших братьев казаков по степям погибли? За народную правду умирали! Кто против нас — голова с плеч! А меж нами запелся изменник, пошел против своих казаков, ему не дорога народная кровь! А имя ему — Думенко! заорал неистово Буденный. — Он хотел генералам да помещикам фронт открыть! Бойцы, товарищи, нет! Тогда убейте меня, не пойду против трудового народа! Либо я, либо иди, освобождай Думенку! Красные орлы, да неужто вы не верите мне?!

— Верим, — раздались голоса.

— Верим, — понеслось.

Ворошилов понял — «минута» пошла. И вечером того же дня на разномастных конях, кто в чем, в шинелях, в пальто, в ботинках на босу ногу, в шевровых сапогах с расстрелянных офицеров, в буденовках, в шапках, в фуражках, в лаптях, армия двинулась из Ростова. А ночью на тюремном дворе расстреляли чекисты Думенко, заслуженного командира корпуса, украшенного орденами Красного Знамени, отчаянного казака с вьющимся кирпичом черной бороды до пояса.

Выводя из Ростова 1-ю конную, Ворошилов ехал впереди армии, сам запевал:

Буденный наш, братишка,
С нами весь народ!
Приказ голов не вешать,
А идти вперед!
И бойцы ревом подхватывали:
И с нами Ворошилов!
Наш красный офицер!

Ворошилов выводил свою конницу в бой на Польшу, в атаку на «восточный бастион капиталистической Европы».

10. Штурм «бастиона Европы»

Не одно местечко, городок, деревню пограбили буденовцы, пока маршем в 1400 верст по степям, полям, лесам пришли с Кавказа в мае 1920 года на фронт против Польши. Придя к Сталину, стали под Белой Церковью. За поход поизмотались, поизносились бойцы, и устали кони.

Но уж в начале июня, в жар, в зной, в духоту буденовцы бросились на поляков и в районе Сквира-Самогородок прорвали польский фронт, смешав планы польского верховного командова-ния. Этот удар скифской конницы показался Польше катастрофой. Брешью в 80 километров разорвали буденовцы вражеский фронт, безоглядным марш-маршем ринулись в польские тылы, громя и сметая все на пути. Эхо был блестящий азиатский удар. Казалось, Буденный дорвался размять копытами Польшу.

О его прорыве маршал польских войск Иосиф Пилсудский писал: «Паника вспыхнула на расстоянье сотен километров от фронта. Стала давать трещины даже работа государственных органов. Наступили моменты непреодолимой тревоги. Конница Буденного становилась какой-то непобедимой и легендарной силой. И чем дальше от фронта, влияние этого гипноза росло сильней и непреодолимей».

Под Новоград-Волынском поляки попытались оказать отчаянное сопротивление. Когда бросились буденовцы в атаку через реку Случь, встреченные сокрушительным огнем легионеров, внезапно смешались у бродов; пулеметы шили по Случи; гранаты вздымали пенившуюся реку. В бурке, в заломленной папахе подскакал к смявшейся бригаде Чумакова возбужденный Ворошилов.

— Что танцуешь, мать-перемать! Вброд! Вымести поляков! Передай, в цепи Ворошилов! — и бросился с бойцами, крича, размахивая шашкой, вброд.

Во главе бойцов Ворошилов переправился через Случь. Подана команда «Сабли к бою!» — и вымахнувши на противоположный берег, всадники на мокрых конях карьером, гиком пошли в атаку на польский огонь.

Очистив Случь от поляков, 1-я конная маршем уходила на Ровно, покрывая все грабежом и кровью. Лавиной неслась на Европу разномастная конница, Ворошилов с Сталиным нацелились на Львов, и бешеной лентой проносились деревеньки, оставляя на карте лишь кровавые пятна.

— Есть думка, набьем панам ряжку! Победим иль подохнем, иначе никак! кричит в седле Буденный, бросаясь в слабых местах сам в атаку. Ровненская операция развилась блестяще. Ночью 4 июля Ровно уже у буденовцев и «Обнимаю героя Буденного» — получил Буденный от Троцкого телеграмму.

Сопротивление поляков рухнуло, поляки бегут, не принимая боя. Бунтарь-слесарь Ворошилов скачет 50-верстными переходами во главе русской мужицкой конницы.

Под Сангородком смешалась было 6-я дивизия Апанасенко, но из густых облаков пыли под стонущее «ура!» к бойцам вымахнул, подскакал красноштанный Буденный и завертевший коня Ворошилов, в бурке, с драгоценной кавказской шашкой. Конники поняли, будет дело, «ура!» прокатилось по рядам.

— Отходят, гады! — кричал Буденный, наддавая шпорами коню.

— Начдив 6, погибнуть в атаке, а взять Сангородок!

Под загремевшей завесой артиллерийского огня, во главе с Буденным и Ворошиловым, конница пошла в атаку.

— Разгрохаем, рванем на панов!

Мемуаристы отмечают храбрость Ворошилова. В конармии, вероятно, и не было трусов, ибо у этой санкюлотской армии было только одно оружие сумасшедшая храбрость. Не талантами командиров, не искусными маневрами, а только древним русским средством, лихостью и напором, «пуля дура, штык молодец!», сбила эта русская конница Польшу.