Ворошилов

Правда, сразу по возвращении Голды, теперь Екатерины Ворошиловой, в Холмогоры не обошлось без очередных осложнений: жандарм, надзиравший за Ворошиловым, потребовал немедленного отъезда её из поселения: нельзя, мол, расконвоированной жить вместе с ссыльным. На сборы и выезд дал три дня. Тогда молодожёны придумали хитрость — повесили в избе вырезанный из журнала портрет императора Николая II. Когда жандарм пришёл проверять исполнение его приказа, у Ворошиловых собралась толпа ближних соседей. Жандарм стал кричать, почему «посторонняя» не уехала. Соседи вступились за Екатерину. Жандарм матерился по-чёрному, обещал всех отправить в тюрьму. Клим охладил его, указал на портрет императора и на фальцете воскликнул:

— Не смейте сквернословить перед ликом государя! — Перевёл дыхание и добавил: — Я донесу о сём в Департамент полиции.

Жандарм увидел на стене портрет Николая II и сразу обмяк. Обильный пот выступил на его покрасневшем лице. Он сменил тон:

— Я ведь за порядок. Чтоб всё было по закону. Ладно, оставайтесь, только чтоб без нарушений закона...

Молодожёны вместе прожили до конца Климовой ссылки. Конечно, были трудности — частые переезды с одного места на другое, отсидки Клима по несколько месяцев в тюрьме, но, по воспоминаниям Ворошилова, это было исключительно счастливое для них время.

28 июля 1912 года наступило освобождение, молодая чета уехала на Климову родину. Первое время в Луганске Клим, имея «волчий билет», устроиться на работу не мог. Средства к существованию зарабатывала белошвейка Екатерина. Лишь через два месяца с помощью старых друзей Ворошилов поступил на службу в кооперативную рабочую хлебопекарню завода ДЮМО.

ВРЕМЯ ЭПОХАЛЬНЫХ ПЕРЕМЕН

Империалистическая война и Февральская революция

Всё в жизни возвращается на круги своя. Ворошилов, устроившись в хлебопекарню завода ДЮМО, вновь возобновил среди рабочих свою агитационную деятельность против власти. И снова — арест, и снова — ссылка. На этот раз в Чердынь Пермской губернии. В Чердынский край вместе с Климом отправилась и Екатерина.

Из пермской ссылки Ворошиловы вернутся через год по амнистии по случаю 300-летия царского дома Романовых. Но оставаться в Донбассе Климу было опасно, и они с женой уезжают в Царицын. Клим становится там работником орудийного завода, а Катя занимается портняжничеством.

Летом 1914 года началась Первая мировая война. Она явилась следствием острых противоречий, возникших между государствами Тройственного союза (Германия, Италия, Австро-Венгрия) и Антанты (Россия, Англия, Франция). Закопёрщиками были прежде всего Германия, с одной стороны, и Англия и Франция — с другой. В тот период особенно обострились взаимные претензии: экономические, военно-морские и колониальные. Россия в этих разборках оказалась в пристяжных[58].

В Российской империи эту войну будут называть по-разному: «Великой войной», «Большой войной», «Второй Отечественной», «Великой Отечественной», а в народе — «Германской». Социал-демократы, считавшие начавшуюся войну конфликтом между крупными державами мирового империализма, дали ей название «Империалистическая».

Царицынские большевики с первых дней войны выступили с осуждением правительства за то, что оно ввергало в неё сотни тысяч рабочих и крестьян, одев их в солдатские шинели. В стране шла мобилизация мужчин призывного возраста под девизом «За Царя и Отечество!». Клим Ворошилов, как член организации РСДРП на орудийном заводе, вместе с другими партийными активистами вёл разъяснительную работу среди пушкарей, разоблачал истинные причины империалистической войны, развенчивая ложные патриотические лозунги. Ему грозила царская солдатчина, и он был вынужден уехать из Царицына в Петроград.

В связи с войной с Германией указом Николая II от 31 августа 1914 года немецкое название города Санкт-Петербург было изменено на Петроград.

За месяц до этого указа царя, 31 июля, экстренное прибавление к вечернему выпуску газеты «Биржевые ведомости» (№ 14281) поместило на своих страницах заметку «Не Петербург, а Петроград». Вот её содержание:

«Чешская колония в Петербурге выработала следующий текст обращения к русскому населению: “Ныне вполне своевременно и уместно вспомнить почин длинного ряда русских деятелей и мыслителей XVIII и начала XIX века, которых коробило немецкое название нашей столицы. Уже Екатерина Великая издавала указы в ‘Граде Св. Петра’, Александр Благословенный привёз древние изваяния с берегов Нила тоже в ‘Град Св. Петра’. Пушкин и другие поэты говорят о ‘Петрограде’; ‘Петроградом’ же называют нашу столицу все южные и западные славяне, также червоноруссы. Пора исправить ошибку предков, пора сбросить последнюю тень немецкой опеки. Мы, чехи, просим общественное управление столицы войти с ходатайством на Высочайшее Имя об утверждении и обязательном впредь употреблении русского названия столицы ‘Петроград’”. Под этим воззванием чешская колония успела собрать же целую массу подписей среди всех классов населения».