Ворошилов

Вечером 12 августа 1942 года в Кремле Черчилль и А. Гарриман были приняты Сталиным, Молотовым и Ворошиловым. Беседа с самого начала приняла напряженный, а по временам даже и слишком острый характер. Черчиллю приходилось нелегко, так как он был вынужден под любыми предлогами, часто и надуманными, объяснять, почему же союзники считают невозможной высадку в Северной Франции и тем самым фактически отказываются помочь Красной Армии, несущей основную тяжесть схватки с вермахтом. Разговор на эту тему был Черчиллю «крайне неприятен», по его собственному признанию в мемуарах.

И на этом заседании, и на последующих Черчилль пытался убедить Советское правительство, что планируемая союзным командованием высадка войск в Северной Африке может решающим образом сказаться на положении в Европе. О том же шла речь и 15 августа 1942 года на встрече военных представителей союзников с Ворошиловым, Шапошниковым и Вороновым.

Начальник генерального штаба Великобритании А. Брук долго говорил о невероятных трудностях, с которыми столкнутся союзники при попытке высадки десанта в Северной Франции. Советским военачальникам, уже 14 месяцев на практике решавшим такие проблемы ведения современной войны, которые и не снились англо-американским генералам, доводы Брука не могли не казаться более чем отговорками, даже и смешными. Столь же неубедительными для них были и рассуждения маршала авиации А. Теддера, пытавшегося уверить слушателей, будто англо-американская авиация, располагавшая уже и тогда многими тысячами совершенных боевых машин, не в Состоянии обеспечить десанту прикрытие с воздуха. Ворошилов долго выслушивал союзников молча и наконец спросил:

— Почему же для такой важной десантной операции Англия выделяет только шесть дивизий из двадцати имеющихся в наличии?

Генерал Брук долго не хотел говорить прямо, что английское правительство не намерено высаживать десант во Франции, а готовится к операции «Факел» в Северной Африке.

— Какими силами и когда эта операция будет осуществляться? — немедленно поинтересовался Ворошилов.

Генерал Брук и здесь предпочел уйти от прямого ответа, сославшись на то, что не уполномочен Черчиллем подробно говорить об этой операции.

Зато сами союзники очень хотели получить важные и, несомненно, глубоко секретные сведения. Это обнаружилось, когда командующий английскими войсками в Юго-Восточной Азии фельдмаршал А. Уэйвелл задал следующий вопрос:

— Нас интересует обстановка на Кавказе, ибо ухудшение ее создает угрозу нашим войскам на Ближнем Востоке и в Индии. Было бы желательно, чтобы вы, — он обратился к Ворошилову, — получили разрешение вашего правительства вести переговоры по вопросу о Кавказе.

Давний интерес англичан к Кавказу, к его нефти был хорошо известен, и напрасно Уэйвелл пытался замаскировать преследуемые им цели.

— Нам не требуется какого-то специального разрешения правительства, — ответствовал Ворошилов, — чтобы обменяться мнениями о ходе сражений на Северном Кавказе. Такое согласие будет необходимо, если мы вознамеримся принимать конкретные решения.

После небольшого перерыва, на втором заседании Уэйвелл вновь настойчиво просил рассказать о положении на Кавказе. Было очевидно, что английские военачальники, сбитые с толку своими «экспертами», всерьез опасались за Кавказ. Эти «эксперты» предсказывали английскому правительству окончательный разгром Красной Армии еще в июле — августе, затем осенью 1941 года, а летом 1942 года вновь стали со дня на день ожидать крушения Советского государства и настойчиво убеждали в его близости свое начальство[46].

— Мы не собираемся отдавать Кавказ, — голос Ворошилова был тверд, — и абсолютно уверены, что в ближайшее время немцы будут там остановлены. Принимаются надежные меры к удержанию этого, — маршал усмехнулся, — крайне важного и для нас района.

Теперь разговор продолжил Брук:

— Какими силами вы располагаете на Кавказе?

— Сил и средств у нас здесь не меньше, чем у немцев, — отвечал Ворошилов, — что-то около 25 дивизий. А ведь наступают они, мы обороняемся…

После этого зашла речь о возможной помощи англичан. Брук долго распространялся на тему о союзнической верности Великобритании. Наконец Ворошилов не вытер* пел:

— Хотелось бы знать конкретно, какую помощь мы можем получить?

И тут выяснилось, что можно рассчитывать лишь па восемь авиационных эскадрилий, и то только после успешного завершения операции в Северной Африке! В качестве же предварительного условия такой «щедрой» помощи англичане хотели бы ввести на Кавказ свои аэродромные части и подразделения. На это Советское правительство никак не могло пойти. Когда же Ворошилов и его коллеги возвратились к разговору об открытии второго фронта, Брук стал раздражаться.

— Бесполезно продолжать наш разговор! — заявил он. — Операция проведена не будет!