Ворота измены. Светящийся ключ. Когда на Лондон нагрянули банды

Банкир проживал недалеко от старого Лайна, и Смит нисколько не удивился, увидев идущего ему навстречу Бинни. Где–то в подсознании Кремня всплыла связь между этим слугой и Мораном. Он не преминул воспользоваться встречей, чтобы прощупать почву. Тем более, что он знал Бинни как неисправимого сплетника, большого любителя порассказывать истории о своих хозяевах. В большинстве этих историй содержались лишь крупицы правды, но послушать его стоило.

Бинни приподнял шляпу и вежливо поздоровался:

— Добрый день, мистер Смит, — немного помявшись, он робко продолжил, — простите меня за смелость, сэр… новости есть какие–нибудь?

— Вы говорили, что знали этого Тиклера?

Бинни покачал головой.

— Совсем немного. Он мой предшественник…

— Сплюньте, — раздраженно сказал Кремень. — Вы хотите сказать, что он служил у мистера Лайна до вас?

Бинни кивнул.

— А у Морана вы служили?

Физиономия Бинни расплылась в улыбке.

— У кого я только не служил! Был камердинером у лорда Френли…

— Меня ваш послужной список не интересует. Что он за человек, этот Моран? Богатый, да? Деньгами швыряется?

Бинни глубоко задумался, словно от ответа зависела его жизнь.

— Он был очень приятным джентльменом. Я прослужил у него всего шесть месяцев. Он живет сразу за углом, окна в парк выходят.

— Я вас не об этом спрашиваю! Он по натуре скрытный, тихий?

— Я не помню, чтобы он много шумел…

Бестолковые ответы Бинни даже ангела вывели бы из себя. Инспектор начал даже сочувствовать Хервею Лайну.

— Когда я говорю «тихий», — скривился Кремень, — я имею в виду, не беспутничал ли он? Ну, вино, женщины, рестораны — вы понимаете, о чем я? Ваша матушка, должно быть, в детстве частенько вас роняла…

— Я не помню своей матушки. Нет, сэр, я не могу сказать, что мистер Моран был гулякой. Небольшие вечеринки устраивал, что правда, то правда. Приглашал леди и джентльменов из театра. Но когда у него пропали деньги, бросил это.

Кремень прищурился.

— Пропали деньги? Как, когда? В банке пропали?

— Нет, сэр, его собственные деньги. — Бинни испуганно заморгал глазами. — И мне пришлось тогда уйти. У него были акции в банке. Не в его банке, а в другом — и тот лопнул. Я хочу сказать…

— «Лопнул» мне объяснять не надо. Что это значит, я знаю. Устраивал вечеринки, говорите — выпивка и все такое? Как и этот, как его… — инспектор прищелкнул пальцами.

Бинни ничем помочь не мог. Он беспокойно оглядывался по сторонам, словно высматривая, как бы сбежать.

— Спешите? — спросил Смит.

— Кино начинается через десять минут. С Мэри Пикфорд…

— А, эта! — В голосе Кремня не прозвучало ни малейшего интереса. По его мнению, все актрисы мира не стоили и одного среднего лондонского преступника. — Так что об этом Тиклере… У Морана он служил?

Бинни подумал и покачал головой.

— Нет, сэр; по–моему, он служил у мистера Лайна, когда я служил у мистера Морана, а когда я служил у… — Бинни остановился, а затем, словно его осенило, быстро добавил: — Сегодня он выступает по радио.

Инспектор вздрогнул.

— Кто выступает? О ком это вы?

— Мистер Моран. Лекция об экономике или о чем–то в этом роде. Он частенько выступает.

Лекции Кремня Смита интересовали мало. Он еще немного порасспрашивал слугу, но без особых успехов, и, вконец потеряв терпение, отпустил беднягу.

Банкир жил в прекрасном особняке, в послевоенные годы сдаваемом внаем под квартиры. По широкой светлой лестнице Кремень поднялся на верхний этаж. Слуга провел его в гостиную, со вкусом обставленную дорогой мебелью. Из двух окон открывался прекрасный вид на Риджентс–парк, но внимание Кремня в первую очередь привлекла роскошь обстановки.

Пол укрывал персидский ковер; бра, хрустальная люстра, серебряные подсвечники заметно отличались от тех, которыми забита прилавки универмагов. В большой стеклянной витрине с подсветкой были разложены несколько прекрасных миниатюр; в другой такой же — редкие украшения из нефрита, некоторые из них стоили, похоже, очень больших денег. Кремень не разбирался в живописи, но и он понял, что картины на стене принадлежат кисти старых мастеров.

Инспектор знал финансовые возможности управляющего средним отделением банка; мог с большой точностью назвать размер его жалованья. И, осматривая квартиру и роскошную обстановку, без конца задавал себе один и тот же вопрос: «Откуда у Лео Морана все это могло взяться?»

Смит рассматривал картину, когда услышал за спиной шаги. Мистер Моран был одет в шелковый халат поверх сорочки и белого жилета. Казалось, он нисколько не удивлен своему посетителю.

— Привет, Смит! Не часто вы балуете нас своим посещением. Присаживайтесь и выпейте. — Он позвонил. — Конечно, пива?

— Конечно, пива, — чистосердечно признался Смит. — Хорошенькое у вас гнездышко, мистер Моран!

— Неплохое, — небрежно бросил хозяин квартиры. Он показал на ту картину, которая заинтересовала Кремня. — Подлинный Коро. Мой отец отдал за нее триста фунтов; сейчас стоит, наверное, тысячи три.

— Ваш отец был состоятельным, мистер Моран?