Ворота измены. Светящийся ключ. Когда на Лондон нагрянули банды

— Речь идет об акциях, которые я купил от имени своего клиента, Хервея Лайна… Но они были куплены на те деньги, которые ему оставлены для вас и предназначались в ваш фонд. Теперь нужно эти акции передать далее, но для этого необходимы подписи — мистера Лайна или ваша. Не беспокойтесь, — быстро добавил он, — стоимость этих бумаг нисколько не упала.

— Мое имя — и это все, чего вы хотите? Господи, я уж подумала, что вы потребуете от меня невозможного, — рассмеялась Мэри.

Моран положил на стол бумаги и показал, где расписаться. Мэри поставила свою подпись.

— Ну, вот и все.

У Морана словно гора свалилась с плеч.

— Даже представить себе не можете, как я вам признателен. Ведь я потратил деньги банка фактически без разрешения. К тому же, если бы завтра старик умер, эти акции стали бы пороховой бочкой…

Мэри поморщилась.

— Он завтра может умереть?

Моран пожал плечами.

— Кто знает? Лайн в таком возрасте…

Он неожиданно протянул руку.

— Спокойной ночи, и еще раз спасибо.

Девушка закрыла за ним дверь, прошла на кухню и сварила себе шоколад. Она долго сидела за кухонным столиком, потягивая горячий напиток и пытаясь понять, что скрывается за этим полуночным визитом. Что могло измениться до утра? Он так непонятно объяснил все. В голову ничего не приходило. Как это он сказал: если Хервей Лайн завтра умрет? По его возбуждению и спешке можно подумать, что старик чуть ли не при смерти. Но ведь в последний раз, когда Мэри видела его, старый Хервей Лайн был в отличной форме.

…На следующее утро Мэри еще завтракала, когда пришел Дик Алленби. Он рассказал о своей пропаже. Она не поверила и, пока Дик не рассказал о приходе Кремня Смита, была уверена, что он шутит.

— Дик, милый, какой ужас!

— Кремень, наоборот, думает, что это отлично. Моран вообще ничего не думает.

— Он был у тебя? — быстро спросила Мэри.

— Да, а почему ты спрашиваешь?

Девушка заколебалась. Моран так переживал за свой поздний визит, что рассказать о нем было почти предательством.

— Просто спросила. — Затем, словно спохватившись, заторопила. — Ну, рассказывай мне все, как было!

Дик говорил с полчаса, странно спокойный и веселый. А закончил рассказ совсем уж беззаботно.

— На самом деле все не так страшно, как может показаться. Если его украли, чтобы получить патент, как думает Смит, у покупателя хватит ума проверить его на патентную чистоту. В нашем патентном ведомстве я его зарегистрировал, а сегодня утром пришло уведомление из Европейского патентного бюро, что моя заявка уже у них.

Его прервал стук в дверь. Дик удивленно взглянул на Мэри — принимать гостей в такое ранее время было не в ее правилах. Ей пришлось объясниться:

— Сегодня утром позвонил Майк Хеннеси и попросил разрешения прийти. Говорит, у него ко мне важный разговор.

Первое, что бросилось в глаза, когда Майк вошел, было его чрезвычайное волнение. Куда и подевались медлительное спокойствие и вечная хитроватая улыбочка. Он был бледен и выглядел больным. Мэри сказала ему об этом. Майк покачал головой.

— Кошмарная ночь… Доброе утро, мистер Алленби. Плохие новости, Мэри, — наш спектакль снимают.

— Слава Богу! — непоследовательно воскликнула Мэри. — Это самая приятная новость за несколько месяцев! Мистер Вирт передумал давать деньги?

— Ты почти угадала. Чек от него так и не пришел. Я в отчаяньи.

Он действительно нервничал, что в общем на него было не похоже. Финансовые банкротства случались с ним часто, и он переносил их легко. А сейчас не мог найти места ни рукам, ни себе самому; вскакивал со стула, подходил к окну, возвращался и плюхался обратно, чтобы через несколько секунд снова вскочить.

— Кто он такой, этот ваш Вирт? Чем он занимается? — спросил Дик.

— Не знаю. У него какой–то бизнес в Ковентри. Я подумываю съездить к нему… Беда в том, — Майк перешел к делу, которое его и привело, — что завтра вечером выплата жалованья, а у меня нет на счету столько денег, чтобы всем заплатить. У тебя самое большое жалованье в труппе, Мэри. Можешь мне поверить и подождать до следующей недели? Может, я что–нибудь придумаю…

Мэри не знала, что и сказать. Она, конечно, рассчитывала на эти деньги. И ей было трудно поверить в то, что Майк выплатит жалованье на следующей неделе. Она его хорошо знала. Но, с другой стороны, этот спектакль «Утесы судьбы» всегда находился под мощной финансовой опекой, и она была почти уверена, что деньги все равно будут.

— Конечно, Майк, но мистер Вирт хоть не…

— Не разорился, ты хочешь сказать? Нет, не думаю. Просто есть у него странности…

В чем странности его патрона, Майк распространяться не стал. Откланялся и ушел с такой не свойственной ему поспешностью.

— Плохо твоему другу, — сказал Дик.

— Думаешь, болен?

— Душевно. Что–то его расстроило. Конечно, не то, что он не может расплатиться с актерами. Есть что–то еще.

Дик встал.

— Идем позавтракаем?