Ворота Победы

Мы очень хотели топить проклятых джерри! Я не католик — но и на мой взгляд то, что они сотворили в Риме, переходит все границы! А какой военной необходимостью был вызван расстрел королевской семьи? К тому же все смотрели тот русский фильм, про звериное лицо фашизма, и помнили, как Тиле поступал с нашими моряками — так что немцы тогда были для нас не людьми, а кем-то вроде вылезших из ада чертей! И любой их союзник заслуживал самого жестокого и беспощадного обращения — так что не следует нас попрекать расстрелом «Сатурна». Да, тот пароходик назывался «Сатурн», а транспорт, потопленный русскими, «Сатурния», эта игра слов впоследствии тоже имела значение — итальянцы отчего-то любят давать кораблям «звездные» имена. Затем мы пошли на север, и ничего не знали, что где-то рядом находится и русская подлодка. И пребывали в полном неведении, когда немцы начали охоту на нас.

Нам буквально не давали высунуться из-под воды. Тирренское море совсем маленькое, самолеты перекрывают его за пару часов. Даже ночью задерживаться на поверхности было смертельно опасно! Четыре раза в нас вцеплялись миноносцы, причем в последний раз так, что мы уже думали, конец! Мы не знали, что честь потопления «Сатурнии», когда отправились в ад пять тысяч джерри, приписали нам! И еще три груженых транспорта — в итоге, с нами очень хотели рассчитаться, делали все, чтобы отправить нас на дно. Наверное, ни на одну британскую подлодку не было сброшено столько глубинных бомб, как на нас, в том походе. И наша рация вышла из строя, мы были глухи и немы — не знали, что наше донесение о потоплении «Сатурна» было последним, принятым дома, дальше информация поступала, лишь в виде расшифрованных разведкой немецких радиограмм и домыслов аналитиков. Мы не знали, что и в Британии тогда поверили, что «Сатурния», это наша работа, и это успело попасть в газеты, «достойная месть за зверства Тиле». Отчего мы не покинули опасный район? В самом начале решили, что раз немцы так стараются, то значит, сейчас тут пройдет кто-то важный для них, ну а после уже не могли. Поскольку полноценно зарядить аккумуляторы не получалось — так, какие-то крохи, на которых после ползти весь день, в надежде, что следующей ночью повезет больше!

И вдруг все прекратилось! Корабли-охотники куда-то пропали, а самолеты не так опасны сами по себе. И море будто вымерло — мы не знали, что немецкий штаб отдал приказ всем кораблям в западной части Средиземного моря не покидать порты до особого распоряжения! Виной тому была все та же русская К-25, но из расшифрованных немецких радиограмм это было непонятно, и в Британии решили, что это опять наша заслуга! И когда мы пришли в Касабланку — ну не пытаться же без уведомления и связи лезть в зону ПЛО близ Британских островов! — то нас встретили как героев. А русские, как известно, очень долго молчали о своих успехах, так что мы не могли сразу понять, что произошло. И король успел уже подписать указ о моем награждении Крестом Виктории — а после отменять было политически неудобно. К тому же из-за путаницы с названиями даже в иных серьезных военно-исторических трудах я встречал, что «Сатурнию» потопила наша лодка, причем я будто бы приказывал расстреливать шлюпки.

Но я все же с чистой совестью ношу высокую награду, ради уважения к морякам «Спирита», в том походе честно выполнявшим свой долг.

Капитан Юрий Смоленцев, Брюс. Специя, 15 марта 1944

За буйки не заплывать! Опасно для жизни.

Там — часть акватории базы, где патрулируют катера и бросают глубинки по любой обнаруженной цели. Ну, а непосредственно у кораблей работаем мы. Под водой засаду как на суше не устроишь — ну, чисто теоретически, если воздушный шланг протянуть, кабель для электрообогрева и провод на телефон, и так, чтобы можно было по команде быстро от этого отцепиться — на глубине больше сорока, может быть, так и сделали. А у поверхности с катера работать куда удобнее: и не устанешь, ожидая, и быстрее попадешь на место. Катера и экипажи наши, не итальянские. Был и в иной истории такой проект в конце войны, ОД-200 и ТД-200, деревянный корпус, авиамоторы, «един в двух лицах»: и торпедник, и противолодочник — причем в габаритах железнодорожной платформы. Молодцы предки, озаботились заранее — впрочем, тут и наша информация про дела «человеколягушек» князя Боргезе была оценена должным образом, и разведка должна была что-то знать. Самое же ценное, что на этих катерах был «Тамир-9У» — первый наш действительно эффективный гидролокатор, в иной истории принятый на вооружение лишь в 1945. Информация из будущего сумела ускорить процесс и улучшить элементную базу, наличествовал и экран кругового обзора, привычного нам вида — и вполне надежно можно было засечь не только субмарину, но и малоразмерную цель, вроде мин заграждения или боевых пловцов. Правда, дальность в этом случае была небольшой — но для нашей задачи хватало.