Ворота в никогда

— Так было всегда — это часть цены, которую мы платим обществу, — ответила она. — Ладно, будем считать, что ты ввел меня в курс дела — в том, что касается тебя и мистера Биллинхарста.

— Хорошо. Ты прекрасно знаешь, что в Мирах Приграничья нравы куда строже, чем на Земле и в старых колониях. По сравнению с ними мы просто пуритане.

— Неужели? Я почему-то не слышала о жертвах репрессий…

— Может быть. Просто я сравниваю отношение к наркотикам здесь и, допустим, на Земле. На нашей общей родной планете марихуану продают почти так же свободно, как и сигареты. А здесь, в Приграничье, она запрещена. Более мощные галлюциногены можно купить, только имея лицензию на их использование — даже «Райскую росу», которую гонят на Арриде. А здесь они запрещены. Я мог бы продолжить…

— Не утруждайся. Итак, кто-то распространяет наркотики, и Биллинхарст подозревает твоих ребят. Верно?

— Верно.

— И он хочет, чтобы ты в этом разобрался. Так?

— Так.

— И что ты собираешься предпринять?

— Я уже предпринял. Составил циркуляр типа «следует прекратить подобную практику» и разослал его владельцам и капитанам кораблей. Обратил их особое внимание на правило № 73 регламента флотилии Приграничья: «За попытку провоза контрабанды следует наказание в виде немедленного увольнения».

— Думаешь, этого будет достаточно? — спросила она.

— Сколько раз вижу, столько раз замечаю, что твое отношение к происходящему понять практически невозможно.

Тонкое лицо Сони застыло, в зеленых глазах вспыхнул укор.

Граймс смутился.

— Я не офицер таможни, — твердо произнес он. — И могу повторить еще раз: не офицер таможни. И благодарю за это всех богов Галактики. Далее: с тех пор как человек слез с дерева, он только и делает, что потребляет наркотики самого разного толка — чай, кофе, алкоголь, табак, вытяжку из священных грибов, индейскую марихуану… Чтобы не замечать, что мир состоит из острых углов. Да, в чрезмерных количествах большинство этих снадобий — а может быть, и все они — опасны. Но ведь это касается не только наркотиков. Например, можно умереть от переедания.

— Кстати, раз уж об этом зашла речь: тебе не помешает немного потрудиться и сбросить фунт… или три… или четыре… или пять… — мягко вставила Соня.

Граймс проигнорировал шпильку.

— Биллинхарст просто покушается на святая святых — права человека на свободу выбора.

— Выбора чего?

— Выбора собственного пути в ад. Странно, но в тех культурах, где свобода выбора считается неотъемлемым правом человека, мало кто рискует воспользоваться этим правом. Но когда закон, в соответствии со своим здравым смыслом, заявляет: «Ты должен быть хорошим», — это совсем другое дело. Вспомни, как несколько лет назад в Атлантии пытались запретить употребление алкоголя. В результате многие из тех, кто не пил, стали пить. Те, кто пил умеренно, стали пьяницами, а пьяницы спились окончательно. А вот люди, которые торговали спиртным из-под полы, неплохо нажились.

— Да, весьма неплохо, — отозвалась Соня. — Люди вроде Дронго Кейна, который вечно возглавлял список твоих недругов. А теперь какой-то гений обнаружил, что Приграничье — это идеальный рынок сбыта наркотиков, и решил осчастливить человечество. Скажи мне, Джон, если бы ты знал, что один из контрабандистов — Дронго Кейн… неужели и тогда ты бы отделался дурацкими циркулярами, которые никто никогда не читает?

Граймс усмехнулся.

— Чтобы ответить на твой вопрос, придется бросить монетку Просто я не знаю, до чего дойду раньше: возлюблю Дронго Кейна или соглашусь работать в одной упряжке с Биллинхарстом.

3

Когда Граймс прибыл в порт Дальний на Ультимо, его настроение оставляло желать лучшего. Дело, которое заставило его покинуть порт Форлон, было слишком срочным, чтобы дожидаться обычного рейса. Коммодору пришлось выбить дальний буксир «Маламут Приграничья». Это суденышко вполне оправдывало свое название3 — маленькое, но мощное, созданное специально для тех случаев, когда требуется преодолеть большое расстояние за короткое время. К тому же старая жестянка была до отказа набита оборудованием, созданным по последнему слову техники.

Посадка, как всегда, была впечатляющей. Капитан Вильямс включил инерционный двигатель как раз в ту секунду, по истечении которой «Маламут» вместе с экипажем должны были размазаться по бетонному покрытию космодрома.

— Я чуть было не расстался с завтраком, — холодно заметил Граймс. — Конечно, не самая страшная потеря в моей жизни…

Капитан буксира от души расхохотался. Они с Граймсом были старыми приятелями и пролетели вместе не одну тысячу парсек на «Дальнем поиске». Вильямс обычно исполнял обязанности второго помощника.

— Вы же сами просили побыстрее, Шкипер. А что касается завтрака… Что поделать, моя малютка — не лайнер альфа-класса.

— Да неужели? Ты меня удивляешь, Вильямс.