Ворованное имя

В этот момент я обернулась и дала дёру. А в спину мне раздался хохот. До сих пор помню те животные звуки. Сейчас-то я понимаю, что он наверняка не пришиб бы меня топором, так, припугнуть решил, чтобы говорила быстрее, но в тот момент я испугалась, спряталась в роще и сидела там, наверное, час, прислушиваясь к каждому шороху. Наивная девочка.

Успокоившись, набравшись смелости, проистекающей из голода и перспективы снова спать на холодной земле, я опять пошла в деревню, но теперь обошла её с другой стороны. И снова постучала в первый дом. Дверь открыла старуха. «Какая удача!» – подумала я. Как же я ошибалась. Её еда была настолько мерзкой, что я не смогла проглотить второй кусок, хотя не ела ничего, кроме знакомых ягод, целых два дня. Я поблагодарила её и собралась уйти. Но старуха встала перед дверью, скрючила пальцы и тихо что-то забубнила.

У меня в животе зашевелилось то, что я успела проглотить. И в болезненном бреду я двинула старухе по голове тем, что попалось под руку, а попалось мне коромысло. Старуха мычала, я схватила пуховую шаль с её плеч и выбежала на улицу, засунула два пальца в рот и хорошенько надавила на корень языка. Чертовщина вышла не сразу, но когда это случилось, я побрела к воде. Колодцев в деревне было несколько. Я уже чувствовала подступающий жар, а потому не стала искать безлюдное место, пошла к центральному колодцу и не смогла достать ведро воды. У меня просто не хватило сил. Осела рядом и опустила голову.

– Чего расселась, девица?

Я открыла глаза, фокусируясь на наглой детской мордашке, маячащей перед моим лицом. А потом в это моё лицо хлынула ледяная колодезная вода. Я вздохнула в немом испуге и услышала его смех. Это был Николас. Угловатый дерзкий парень с цепкими руками и заносчивой ухмылкой. Он меня напоил, а потом обокрал, и хотел бросить там же у колодца, но мои измученные пальцы сами собой вцепились в его тонкое хрупкое запястье и не отпускали, пока он не пообещал взять меня с собой, куда бы ни шёл. Николас нехотя согласился, а как только я его отпустила, забрал свои слова назад и испарился.

Потом было ужасное. Старуха оказалась местной целительницей, а я зашибла её коромыслом. Какая-то тётка, пришла в её дом за травами, а старуха уже отдала душу богу. Народ негодовал и быстро сложил два и два. Немытые мужланы схватили меня под белы рученьки, связали эти самые рученьки и посадили в чей-то сарай. Сказали, что я буду сидеть там, пока не приедет представитель закона из ближайшего большого города. Может, день, а может, и неделю. Меня накормили, и это было прекрасно. Я пробовала беседовать с женщиной, которая принесла мне вкусную похлёбку.

– Она пыталась убить меня, понимаете? Законники последуют её примеру, чтобы не тащить груз до темницы, или всё же дотащат, и тогда не увидеть мне больше солнца, – говорила я ей на третий день.

Черта с два она мне помогла. Зато её сын пришёл тем же вечером, и его мотивы стали быстро мне ясны. В этот момент начался пожар с другой стороны деревни, и паренёк вынужден был остановиться. А потом Николас вынырнул из темноты и разрезал верёвки.

– Шевелись, принцесса!

Всё тело ломило, не здорово быть привязанной к столбу. И мы побежали. Он на три головы ниже меня, и на несколько лет младше, но наглости и храбрости ему было не занимать.

И началась моя новая история. Без имени, но с лучшим другом.

Глава 2. Чернильная история

В лесу мы быстро нашли общий язык. Ник ловил мелкую дичь, научил меня собирать грибы, ягоды и орехи. Он растолковывал мне жизнь на природе, а я ему географию, экономику, манеры. Без учебников было сложно, но я неплохо рисовала, Ник раздобыл нам бумаги и чернил. Мы передвигались налегке, но мои рисованные по памяти карты и схемы заботливо свёрнутые всегда покоились в рюкзаке.