Воровка

― Посмотри что-нибудь, детка, ― говорит она. ― Мне нужно поговорить с тетей Лучией наедине.

Я в недоумении. Я позволяю Валентине затащить меня в спальню и закрыть дверь.

― Ты в порядке? ― требует она, поворачиваясь ко мне. ― Правда в порядке?

― Да. Может, ты расскажешь мне, что происходит?

― Ты, ― пролепетала она. ― Антонио Моретти. В его доме. Ни о чем не напоминает? ― Ее глаза прищуриваются. ― Ты ведь стащила Тициана, не так ли?

― Да.

Она вскидывает руки вверх.

― Лучия, ты когда-нибудь слушаешь, что я говорю? ― Она делает глубокий вдох. ― Он причинил тебе боль?

― Что? Нет.

Она оглядывает меня с ног до головы, словно убеждаясь, что я говорю правду.

― Расскажи мне, что случилось.

― Хорошо. ― Я опускаюсь на свой надувной матрас и похлопываю рядом. ― Присоединяйся ко мне. У Анжелики единственное кресло в доме.

Она бросает неодобрительный взгляд на мою имитацию кровати.

― Когда ты уже купишь себе нормальную мебель? Ты здесь уже три недели.

― Ну наконец-то, ― говорю я с ухмылкой. ― Должно быть, ты действительно волновалась, если так долго выдержала.

Выражение ее лица обещает убийство, если я немедленно не введу ее в курс дела, поэтому я поспешно добавляю:

― Ладно, ладно. Вот что произошло. Синьора Занотти сказала мне, что картина находится у Даниэля Росси.

― Ловушка, ― говорит она категорично.

― Да, но я этого не знала. Поэтому я присоединилась к его клининговой команде…

― Не сказав мне.

― Ты дашь мне закончить? ― спрашиваю я. ― Я проникла в его квартиру и украла картину. К сожалению, Антонио перехватил меня на выходе.

― И что?

― И ничего. — Он привел меня к себе домой, забрал картину и предупредил, чтобы я больше не воровала у него.

― И это все?

― Более или менее.

Она пристально смотрит на меня.

― На тебе было его пальто, когда ты пришла к нему домой.

Как обычно, моя лучшая подруга пугающе осведомлена.

― Было холодно. Антонио просто был вежлив.

Она поднимает бровь.

― Антонио? Ты с ним на ты? Лучия, Антонио Моретти не бывает вежлив с людьми, которые его обворовывают. Он их уничтожает. Ты приезжаешь в его пальто. Он говорит своим лейтенантам, чтобы его не беспокоили. Вы проводите вместе час? ― Ее голос повышается. ― Что, черт возьми, происходит?

Черт. Валентина, как ищейка. Похоже, мне придется все ей рассказать, потому что я хочу расспросить ее об Антонио. По опыту я знаю, что единственный способ получить информацию от Валентины ― это предложить ей сплетни равной или большей ценности.

― Мы уже встречались. Один раз, десять лет назад. В тот день, когда я похоронила родителей.

Я рассказываю ей всю историю, а она слушает в полной тишине.

― Ого, ― говорит она, когда я заканчиваю. ― Ну, это многое объясняет. ― Она наклоняется вперед. ― Итак, он дал тебе свою визитку, а ты ее выбросила, но, судя по твоему выражению лица, ты всегда вспоминала его с нежностью.

― Все гораздо хуже. ― Я достаю из сумочки помятую визитку. ― Я сохранила ее.

― О, мое сердце этого не выдержит.

― Это сарказм?

― Немного. ― Она ухмыляется. ― Да ладно, признай, что это до неловкости сентиментальный поступок. Он тебе нравится? Не так ли?

Это еще мягко сказано.

― Он сказал мне, что, если я еще раз попытаюсь украсть картину, он расценит это как приглашение в мою постель.

Валентина разражается хохотом. Я бросаю на нее смертельный взгляд, но это на нее совершенно не действует.

― Да ладно, ― говорит она сквозь смех. ― Это довольно забавно.

Ладно, немного смешно.

― Пойдем, сделаю тебе кофе. И пока я буду его готовить, ты расскажешь мне, как долго ты на него работаешь и почему никогда не говорила об этом?

Ее улыбка исчезает.

― Это долгая история.

― У меня есть целый день.

За чашкой кофе на кухне ― Анжелика с удовольствием смотрит мультики на iPad и не обращает на нас никакого внимания ― Валентина вводит меня в курс дела.

― Я работаю на него последние шесть лет. ― Она смотрит в свою кружку. ― Ты помнишь что-нибудь о старой мафии?

Я качаю головой.

― Мои родители оградили меня от этого. ― Сердце заходится знакомой болью. ― Они скрывали от меня все неприятные вещи в жизни.

― Доменико Картоцци, бывший глава Семьи, был ужасен. В один момент он мог смеяться, шутить с тобой, а в следующий ― взорваться. Он был непредсказуем и обладал злобным нравом, с подлой жилкой шириной в милю. Я влюбилась в одного из его капо, когда мне был двадцать один год. ― Она теребит свою салфетку. ― Ты не спрашивала меня, кто отец Анжелики.

― Я спрашивала, но ты не захотела говорить об этом. ― Меня охватывает жуткое подозрение. ― Это Антонио?

Она вскидывает голову.

― Что? Боже, нет. Я едва знала Антонио в те дни, и в любом случае, он не в моем вкусе. Когда Роберто впервые пригласил меня на свидание, я была польщена его вниманием. Потом поняла, какое он дерьмо. Я ушла, когда он ударил меня в первый раз, но Доменико решил, что я должна дать ему второй шанс, а все знали, что Дону нельзя отказывать.

Валентина ― моя ровесница, так что все это происходило вскоре после смерти моих родителей. Когда я отдалилась и не общалась с ней.

Уже не в первый раз я жалею, что не справилась с ролью лучшей подруги.