Воровка

В субботу мы не продвинулись дальше моей гостиной. На этот раз он торопливо тащит меня по лестнице в своем доме и распахивает дверь своей спальни. Я едва успеваю мельком взглянуть на свою картину на его стене, прежде чем он раздевает меня догола и бросает на кровать.

В субботу, когда мы трахались, это было жестко и быстро. Но не сегодня. Антонио сбрасывает с себя одежду и накрывает мое тело своим. Его поцелуи долгие и одурманивающие, его член мощный и твердый между моих бедер. Его пальцы скользят по моим изгибам и ласкают контуры моего тела. Он пощипывает мои соски, и я сдерживаю вздохи чистого удовольствия.

Его ответная усмешка полна мужского удовлетворения.

― Мне нравится твоя реакция.

Такой самодовольный. Я переворачиваю его на спину и сажусь на него.

― Правда? ― Я опускаюсь ниже, пока не чувствую давление его члена на мой вход. ― А сейчас?

Его глаза пылают. Приглашают.

― Ты собираешься оседлать меня, tesoro? Дай мне секунду, чтобы найти презерватив.

Я жду с нетерпением. Он раскатывает презерватив, затем обхватывает мои бедра, побуждая вернуться на его член. Я могла бы соскользнуть вниз, насадиться на него, и удовольствие было бы восхитительным. Но я останавливаю себя, двигаясь взад-вперед по его эрекции, скользя своим набухшим, ноющим клитором по его стволу.

Антонио стонет, низко и глубоко.

― Дразнишься, ― обвиняет он, его голос хриплый от желания. Его голубые-голубые глаза держат меня в плену. ― Перестань дурачиться и возьми мой член, как хорошая девочка.

Он держит меня за бедра и грубо и глубоко толкается вверх. Он входит до упора, головка его члена бьет в шейку матки, и меня пронзает шок.

― Да, ― шипит он, сжимая глаза. ― Вот так.

В субботу я была шокирующе мокрой и возбужденной, моя киска скользила по его толстому члену. Сегодня я такая же мокрая. Возможно, даже сильнее. Он удерживает меня на месте и трахает, каждый толчок ― это удар, и мое тело приветствует это восхитительно сладострастное насилие. Я двигаюсь синхронно с ним, приподнимаясь и насаживаясь на его твердую длину, потребность сжигает меня, как пламя. Меня трясет, я задыхаюсь, я на грани. И он тоже. Его толчки ускоряются, становятся дикими, неистовыми. Мы оба близки к кульминации.

― Пожалуйста…

― Нет. ― На его лбу выступают капельки пота, когда он вновь обретает контроль над собой. Он отпускает хватку на моих бедрах и тянет меня вниз, сжимая сосок между большим и указательным пальцами. ― Еще нет. Я обещал себе, что буду делать это медленно.

Я издаю недоверчивый смешок.

― Медленно? Ты врезался в мою шейку матки. Забудь об этом. Трахни меня жестко.

― Такая требовательная. ― Вслед за пальцами он берет в рот и зажимает мои налившиеся соски зубами. Его зубы царапают мою кожу с достаточным давлением, чтобы по всему телу разлилось тепло. ― Я буду трахать тебя так, как захочу. Медленно или быстро, нежно или грубо. И тебе это понравится.

Он не ошибается.

― Такой самоуверенный. ― Я поднимаю бедра и опускаюсь на его член, мучительно медленно, дюйм за дюймом, а он стонет и запрокидывает голову назад. ― В эту игру могут играть двое, Антонио.

― Это не игра, tesoro. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Не с тобой. ― Его губы растягиваются в улыбке. ― Это все слишком реально.

Сегодня он отшлепал меня. Прижался ртом к моей киске и довел меня до оргазма. Я стояла на коленях и сосала его член. И мое желание все еще не утолено. Я хочу, чтобы он связал меня и овладел мной. Отшлепал меня еще. Я хочу, чтобы он навалился на меня своим телом и трахал до тех пор, пока я не смогу ходить.

Он прав. Дело не только в сексе. Как бы я ни старалась, я не могу отрицать, что это гораздо глубже, чем просто плотское желание. Между нами есть связь, провод под напряжением, способный ударить меня током.

В субботу Антонио велел мне солгать. Он приказал мне сказать ему, что то, что между нами, ничего не значит, и я промолчала, застыв между страхом и правдой.

Но не сегодня.

Сегодня я впервые не сопротивляюсь его утверждениям.

― Это так, ― шепчу я. ― Все это слишком реально. ― Я закрываю глаза. ― Я слишком сильно хочу тебя. Я хожу по канату без страховочной сетки, и мне страшно.

― Ты не должна бояться. ― В его голосе нет триумфа по поводу моего признания. Его слова звучат так, будто он понимает. Как будто он действительно знает меня. Его большой палец скользит по моей нижней губе. ― Я здесь ради тебя, маленькая воровка. ― Его рот врезается в мой, а пальцы путаются в волосах. Он переворачивает меня на спину и глубоко входит в меня. ― Позволь мне быть твоей страховочной сеткой, и я никогда не дам тебе упасть.

Наши взгляды сталкиваются. Он впивается в меня голодными глазами, и я забываю дышать.

― Антонио, ― шепчу я.