Воровка

Она стояла между Фьюри и лессером, защищая своего пациента — его Брата — своим телом. И когда пули вошли в нее, кинжалы, которые бросил Ви, с невероятной точностью вошли в спину убийцы.

Наполненный ужасом и яростью, Вишес рванул вперед, вывихнутая лодыжка мешала ему, но набранная скорость несла его вперед по инерции. До цели было далеко, поэтому он перекатился и уже потом вцепился в голову лессера обеими руками.

Он дернул ее так сильно, что оторвал череп от позвоночника, череп держался лишь на кусках ткани и сухожилиях.

Он хотел пропустить бездушного ублюдка через океан боли, но нужно было добраться до Джейн.

Оставив тело нежити, Вишес по снегу карабкался к своей шеллан, которая рухнула на спину. Когда он потянулся к ней, Джейн подняла голову и посмотрела на свое тело. В куртке из «Патагонии» там, куда попали пули, виднелись дыры.

Ее дыхание было ненормальным… короткое, быстрое, затрудненное.

— Нет, — простонал Вишес. — Я не потеряю тебя снова…

Она прошептала что-то, посмотрев ему в глаза… кровь обрызгала ее губы, а кожа стала неестественно бледной. — Люблю… тебя…

А потом она начала растворяться в воздухе…

— Джейн! — он обхватил ее руками.

— О, Боже, — услышал он чей-то возглас. — Что с ней? Что она…

Раньше там была Джейн, но сейчас в его руках осталось что-то… пули. Пули, попавшие в нее, упали в его руки.

Ви вскинул голову навстречу голосу. Фьюри в ужасе смотрел на него, слова вылетали из его рта, словно он чувствовал себя виноватым.

Вишес похлопал по снегу, где она стояла. Там была ее кровь, окрашивала грязь в алый цвет… но она…

— Джейн!

Он закричал ее имя. Не получив ответа и чувствуя лишь чистый ужас в душе, он перекатился и бросился на лессера. Он напал на тело, пусть и бессмысленно, но рвал его клыками и руками, грязная, черная кровь покрывала его… пока перед глазами не мелькнула пара ослепительно-ярких фар, и некая сила не оторвала его от добычи.

Он бился, пинался и кусался, совсем одичал, борясь со всеми, кто его окружал…

Удар по идеальной траектории прилетел ему в подбородок и взорвался, подобно атомной бомбе. Его тело и мозг мгновенно обмякли, хоть он и остался в сознании, голова повисла на шее как тетербол[71].

Разум мгновенно включился, невероятную нужду отомстить за любимую было невозможно усмирить… но руки и ноги отказывались подчиняться. Он просто висел как чучело в руках братьев, пока кровь лессера вытекала из его рта; в порванной одежде, с настолько хриплым и громким дыханием, что оно напоминало ураган.

В это мгновенье он осознал, что не так было с потерей матери.

Он не скорбел по женщине. Даже не считал, что она принесла много пользы расе. Нет… он думал о том, что именно она вернула ему Джейн.

Сейчас Дева-Летописеца ушла, и он до ужаса боялся, что та магия или в чем там было дело, что поддерживала Джейн в ее состоянии вечного существования, исчезнет. Перестанет работать, и к кому он пойдет?

Больше некому молиться. Не с кого требовать, чтобы это волшебство продолжало действовать.

И, вот неожиданность: Судьба, мелкая сучка, поставила его именно в то положение, которого он боялся настолько, что даже не хотел осознавать.

***

Пес не увидел Виторию.

И тем самым сохранил жизнь своему владельцу.

Сидя в арендованном автомобиле, Витория не спешила и, соблюдая правила дорожного движения, ехала из района Мисс Фортескью назад, к Северному шоссе. Но она направлялась не в дом в Вест-Поинт.

Ее старомодная карта вела ее к другому пункту назначения… ведь GPS в телефонах и авто-навигаторах так легко отследить. В архитектурном плане и по части привлекательности этот район вдохновлял еще меньше, чем первая остановка за ночь. Этот страшный квартал для низшего класса был нарезан на участки размером со спичечный коробок, с одноэтажными ветхими домами. На дверях и окнах подавляющего большинства были установлены решетки, а мелкая металлическая сетка опоясывала участки, на которых были припаркованы автомобили.

Хибара Стритера была седьмой по левой стороне, и, припарковавшись рядом, Витория подумала, что оба дома, которые она посетила этой ночью, соответствовали своим владельцам: дом Мисс Фортескью с претензией на престиж, аутсайдер, заглядывающий в мир больших денег и отчаянно желающий позволить себе то, что она продавала в галерее. Стритер же был головорезом и делал все, чтобы выжить.

Принимая все во внимание, Витория предпочла бы иметь дело с сотней последних, чем с первыми.

Написав ему с временного телефона, она нетерпеливо дожидалась ответа. Он не заставил ее долго ждать.

Мужчина вышел, одетый с головы до пят в черное, капюшон парки также низко был натянут, скрывая голову и лицо. Он помедлил, чтобы запереть замки, а потом направился к ней, не сводя глаз с утоптанной дорожки к воротам из сетки рабица с видом человека, погруженного в свои мысли.

Витория вышла из машины.

— Ты принимал алкоголь или наркотики сегодня вечером?

— Выкурил косячок в пять.

— Тогда за руль. — Она обошла машину и села на пассажирское сиденье. — Я посплю по дороге.

— Ладно.

Стритер занял ее место, и потом они отъехали, выезжая из района и выруливая на Северное шоссе.