Воровка

Он смотрел на Риссу, а Рисса — на него. Странно, но ей больше не хотелось придушить его. Не хотелось даже молча встать и уйти. Вообще ничего не хотелось. Раньше картинка была четкой — мразота Ремис сдал их, чтобы выслужиться. Обычное дело, хоть и гадкое донельзя. А теперь… Вот он, Ремис. Сидит и чуть ли не плачет — идиотски, по-мальчишески, когда все тело трясет, слезы в глазах стоят, а разреветься стыдно. Не бывает мразям так плохо после хорошей гадости, не так у них мозги работают.

Придурок? Однозначно. Но будто Рисса никогда не косячила, а потом не понимала, как последствия разгребать.

— Знаешь что? — Рисса пододвинула к нему тарелку с полупрозрачными водянистыми шариками. — Ешь давай. Если отравишься, тебя хоть не жалко будет.

Милли заулыбалась первой. Вслед за ней — Ремис, сперва неуверенно, а потом широко и счастливо, как улыбался, узнав, что вместо рабства его ждет Академия ситхов. Рисса держалась до последнего, но в конце концов не устояла и она.

Дама за соседним столиком выговаривала дочке, выразительно косясь на них, что громко хихикать приличной девочке не к лицу. "Приличная девочка" тоже смотрела на непристойно шумную компанию, но вместо должного осуждения на ее лице читалось что-то совсем иное.